Берлинский белорус написал, как в Минске бедно, искусственно и скучно. Ему резко ответил Стась Карпов

«За две недели в Минске я уничтожил новую пару кроссовок, вернулся — сразу выбросил», — пожаловался Николай Сулима. «Надо покупать нормальные кроссовки, а не какое-то дерьмо», — резко ответил ему Стась Карпов. Но текст Сулимы не только о материальной стороне Минска: «Ощущение фальши и подделки повсюду, не жизнь, а имитация», — с таким чувством он вернулся.

Николай Сулима. Фото: kolia.sulima / Facebook

Белорус Николай Сулима, который живет в Берлине, недавно посетил Беларусь с целью замены паспорта. Впечатления от поездки и пребывания в Минске он поделился в большом тексте, который разместил на своей странице в фейсбуке.

Текст начинается с описания прохождения границы, которое предстает местом страха и растерянности: «испуганные старики с сумками», бумажки в файлах, которые падают и рассыпаются, женщина, которая командует мужем Лешей, потерявшим кнопочный телефон. Пограничник с «постным лицом, как у мученика на картине», который «интимно» толкует женщине, что не пустит ее в Беларусь. При этом общая атмосфера на контрольном пункте — «полное безразличие».

«Трава аккуратно скошена вдоль шоссе. На полях лежат упакованные в пластик рулоны сена и соломы. Кое-где из сена построили замки, дворцы и сценки из сельской жизни», — пишет Сулима.

На въезде в Минск его встречают «огромные, непривычные бетонные небоскребы на тысячи квартир» и агитационные билборды, рекламирующие службу во Внутренних войсках и предупреждающие: «Не поддавайтесь влиянию радикальных телеграм-каналов!»

Таким, мрачным и неэстетичным, увидел Минск Николай Сулима. Фото: kolia.sulima / Facebook

Выйдя на следующий день в город в поисках выгодного обменного курса, автор, по его словам, заметил, что «город разваливается».

«Трамваи «Белкоммунмаш» и автобусы «МАЗ» и новыми были паршивого качества, а спустя десять лет превращаются в пыточные на колесах. Трясет, не дай бог сесть в конце салона, можно лишиться зубов. Трамваи ходят медленно, похоже, боятся сойти с рельсов или развалить полотно.

Остановки поставлены так, что делаешь много пересадок или много ходишь пешком. Выходят огромные концы: за две недели в Минске я уничтожил новую пару кроссовок, вернулся — сразу выкинул. Очень утомляют подземные переходы, они везде: родина хочет, чтобы я больше времени проводил под землей», — сетует Сулима и сравнивает Минск с Берлином:

«Минск двадцать первого века построен из самых дешёвых материалов, очень заметно по сравнению с Берлином. (…) Вернулось забытое ощущение грязных рук через пару часов в городе. Хочется вымыть, но непонятно, где. В Минске по-прежнему небезопасно ходить, не глядя под ноги: тротуарная плитка лежит волной. (…)

Фото: kolia.sulima / Facebook

Из Минска пропали люди в возрасте от тридцати до пятидесяти. В Берлине они постоянно на виду: хорошо одеты, сидят в ресторанах, занимаются спортом. В Минске в этой возрастной группе только маргиналы».

Единственным светлым моментом он называет работу «Минскзеленстроя», который создает идеальные газоны и клумбы.

Автор рассказывает и о бытовых проблемах: заблокированные западные сайты, отказ принимать в обменнике купюру с оторванным уголком, невозможность снять наличные с карточки. Разговоры с друзьями крутятся вокруг «внутренней миграции» — жизни за городом, где можно «хоть что-то контролировать», а также вокруг ремонта, машин и получения шенгенской визы.

Процесс в паспортном столе описан как очередное издевательство: фотоаппарат, настроенный «чтобы ты выглядел, как труп», духота, «деревянная женщина» — сотрудница, которая все время говорит «мы» («подписываем здесь, заполняем форму, указываем дату»).

И финальный аккорд — заплатив 150 евро за срочность, он не получает СМС, так как «вы за него не заплатили».

Фото: kolia.sulima / Facebook

Под конец текста автор замечает, что бездомных на улицах нет, так как, как объясняет ему друг, «все бомжи в тюрьмах», где их используют как «гибридное оружие» против политических. Город в преддверии государственного праздника — Дня народного единства (17 сентября) — увешан государственными флагами, а в транспорте звучит пафосная речь о Минске.

«Я вдруг понимаю, что это напоминает. Минск читает речь на собственной панихиде. О покойнике — только хорошее», — пишет Сулима.

«К концу второй недели мне уже душно. Страна победила внутренних врагов: где раньше стояли сторожа и шныряли менты — пусто. Никто ничего не охраняет, безразличие и апатия.

Ощущение фальши и подделки повсюду, не жизнь, а имитация. Магазины набиты никому не нужной дрянью белорусского производства. Пора назад, к бомжам, безработным и извращенцам», — заканчивает автор.

«Самосберегающее злорадство»: ответ Стася Карпова

Многие минчане возмутились таким взглядом на столицу. В фейсбуке несколько дней обсуждали, что автор словно нарочно старался заметить только плохое в городе.

Одним из самых громких ответов на текст Сулимы стал пост известного блогера и писателя Стася Карпова, который перевел разговор из плоскости «какой плохой Минск» в плоскость этики, оптики эмигранта и уважения к тем, кто остался.

Стась Карпов. Фото: StasKarpau / Facebook

Карпов признает литературный талант оппонента, но именно это, по его мнению, делает текст еще более токсичным. Стась определяет жанр текста Сулимы как «заметки с закатанной нижней губой» и проводит параллель с колониальной литературой:

«жанр заметок с закатанной нижней губой был придуман не им. Думаю (думаю) какой-нибудь Киплинг, рожденный в Индии, так и описывал быт индусов. Белый человек. Аристократический ген. Он не мог иначе».

По мнению Карпова, весь текст пропитан «самосберегающим злорадством», которое позволяет автору чувствовать свое превосходство. Он с иронией отмечает, что люди в Минске просто не были готовы к такому пристальному обзору:

«Унылые дегенеративные белорусы могли бы выглядеть респектабельнее в глазах Коли, если бы у них было время на подготовку для самопрезентации. Они не знали, что из их беззубости или черно-белости одежды будут сделаны выводы широким мазком. Уж они бы принарядились и подтолкнули бы языком упавшую губу».

Карпов замечает, что никто не критикует Сулиму, хотя поводов для критики можно найти много. Например, посты в фейсбуке, или фотографии самого автора:

«если почитать его фейсбук, последние постов 10, то (…) Кто бы мог подумать, что так проходят будни писателя? (…) Если бы я увидел на улице Колю Сулиму и хотел бы, что вряд ли, написать именно о нем — я бы написал, что он похож на неухоженного моджахеда. Если бы я его увидел в Минске в рваных (за 2 недели) кроссовках — я бы написал, что надо покупать нормальные кроссовки, а не какое-то говно.

Но. Я так не напишу, потому что мне не станет лучше от того, что Коля не умеет покупать кроссы и красиво стричь бороду».

Карпов также высмеивает саму суть сравнения Минска и Берлина:

«Удивительно, что раньше никто не обращал внимания на то, что Берлин — богатый и красивый город богатой и красивой европейской страны. А Минск — столица бедной страны. Это наблюдение можно включить в топ-100 выводов XXI века».

В конце Карпов пишет:

«Когда я приеду в Минск и вспомню, почему его полюбил — я стану искать это, чтобы познакомиться с моим городом заново. А пока я его не знаю. А пока я его жалею. А пока я желаю белорусам с зубами и без, с кнопочными и даже с дисковыми телефонами выжить в этой смертельной любви.

А Николаю я желаю не забывать о том, что психологи часто рекомендуют писать «самотерапевтические тексты», но вряд ли они предлагают их публиковать, потому что в них слишком много об авторе и ничего обо всем остальном».

И добавляет:

«После того, как вас обидели, не полюбив вашего текста, — не стоит писать, как вы п***ите грушу в боксерском зале. Это — детский сад и не стоит берлинского интеллектуала с хорошими зубами и телефоном».

Комментарии к статье