«Он подошел и спросил: «Ты голодная, хочешь есть?» Белорусская пенсионерка рассказала, как нашла счастье в вынужденной эмиграции
Эта история началась по нынешним временам, к сожалению, привычно: увольнение, обыск, преследование, бегство за границу, полное отчаяние. Но продолжилась она действительно как в кино, рассказывает «Салідарнасць».
— В известном фильме говорилось, что после 40-ка жизнь только начинается. А я теперь знаю, что и после 60-ти можно начать жить в своё удовольствие, — улыбается Анна (имя изменено в целях безопасности — С.).
«Я ещё не успела похоронить мамин прах, как ко мне пришли с обыском»
— В Беларуси у меня была любимая работа в сфере культуры, которой я отдала несколько десятков лет. Продолжала работать и на пенсии, — рассказывает собеседница. — В 2021 году я однажды узнала, что внесена в списки на увольнение.
Конечно, я понимала, почему оказалась в этих списках, как и другие мои коллеги. Мы все принимали участие в событиях 2020 года. Кроме того, я ещё была независимым наблюдателем.
И я решила опередить администрацию, не дать им уволить меня — сама написала заявление. В качестве причины указала, что не могу работать в таких условиях. Так я потеряла свою работу.
Моя дочь раньше переехала в Польшу, но уехать к ней я не могла: у меня оставалась мама. Я не собиралась её бросать. К сожалению, в начале 2022 года мама заболела COVID-19 и умерла.
А буквально через неделю я была вынуждена бежать из страны. Только прошли похороны, я ещё не успела предать земле мамин прах, как ко мне пришли с обыском.
Их было четверо крепких мужчин — в балаклавах и с автоматами. Они пришли к одинокой 62-летней женщине, забрали всю технику и сказали: «Хорошо, похорони маму».
Мне дали понять, что скоро вернутся. Но даже после этого я сама не решилась бы уехать: была в глубоко подавленном состоянии.
Всё решили мои друзья. Они сказали, что я не выдержу тюрьмы, купили мне билеты в Грузию, помогли собрать вещи и отвезли в аэропорт.
Я помню, как мы боялись, что меня задержат прямо там. Человек, который меня провожал, сказал, что уедет только после того, как я пришлю ему селфи из самолёта.
Я прилетела в Грузию и стала просить гуманитарную визу в польском посольстве. Никаких документов, подтверждающих, что ко мне применялись репрессии, у меня не было.
Когда после обыска я спросила, есть ли протокол, на основании которого у меня всё изъяли, они ответили, что могут меня отвезти за ним. Конечно, я отказалась ехать с ними. В итоге у меня с собой оказалось только несколько писем с жалобами, которые я писала как наблюдатель в 2020 году.
Но этого оказалось недостаточно, и мне отказали в визе. Я жила у совершенно незнакомых людей, друзей в этой стране у меня не было, к тому же заболела COVID-19.
В полном отчаянии я написала письмо консулу, в котором описала свою ситуацию. Это был крик о помощи, о том, что в Польше живёт мой единственный родной человек и что вернуться в Беларусь я не могу. Через несколько дней мне выдали визу.
«В какой-то момент решила вернуться в Минск, думала: в тюрьму так в тюрьму, зато буду дома»
— Я прилетела в Польшу, сняла комнату. Остановиться у дочери не могла: у неё нет своей жилплощади.
Понимала, что долго там не выдержу. И дело было не только в деньгах, хотя и они заканчивались. У меня оставалась совсем небольшая сумма из того, что собрала в дорогу, и карта с белорусской пенсией в 360 рублей.
Но мне и психологически было очень тяжело, накрывала депрессия. Я не видела своего места в Польше, не понимала язык. Не искала работу, потому что уже не могла заниматься физическим трудом.
В какой-то момент я даже решила больше не бороться с обстоятельствами и вернуться в Минск. Думала: в тюрьму так в тюрьму, зато буду дома.
Все родственники и друзья в Беларуси категорически меня отговаривали. Дочь обещала, что не бросит, что я обязательно полюблю эту страну.
Так мы и решили: если жёстко экономить, я смогу переехать в ещё меньшую комнатушку, где буду только ночевать, и какое-то время мы ещё протянем, а там посмотрим.
Примерно с такими мыслями я каждый день гуляла по городу, пытаясь хоть как-то отвлечься. Было лето, я зашла в парк, села на скамейку и читала книгу в телефоне.
Напротив сидел мужчина. Но мало ли в парке разных людей? Я обратила на него внимание, когда он закурил сигарету. Мне тоже захотелось курить.
Мы курили и улыбались друг другу. А потом он подошёл ко мне, сначала попытался заговорить по-польски, но, увидев мою реакцию, спросил по-русски: «Ты голодная, хочешь есть?» Такое нетипичное для знакомства начало. Я сказала, что хочу, и мы пошли в KFS.
Так я познакомилась с Яреком. Мы начали гулять вместе, он показывал мне Варшаву, рассказывал много интересного.
Пригласил к себе домой, я увидела… шесть котов! И просто растаяла! Я кошатница, но больше одного кота у меня никогда не было.
Тем временем мои сбережения практически закончились, и я стала искать себе то самое место, где могла бы ночевать. Ярек узнал об этом и просто сказал: «Переезжай ко мне».
— Сколько вы были знакомы к тому моменту?
— Совсем недолго, может, пару месяцев. Я несколько раз переспросила: «Ты хорошо подумал? Потому что, если потом выгонишь меня, мне идти некуда».
— Там нечего было даже думать, — с лёгким акцентом уверенно повторил свой ответ Ярек, который до этого внимательно слушал хорошо знакомую историю Анны.
— Так мы и сошлись, — подытожила она. — Теперь нам обоим по 66 лет. Мы оба одинокие, оба кошатники, оба не болтливые — можем сидеть молча часами, и нам хорошо. А можем рассказывать всё подряд — и нам интересно.
— Сколько вы уже вместе?
— Скоро будет три года. Ярек очень похож на моего покойного мужа, с ним мне тоже тепло и спокойно, он окружает меня такой же заботой.
Недавно мы как раз вспоминали, что ни разу не то что не поссорились, а даже не почувствовали никакого холода.
— А как же говорят, что с возрастом сложнее сойтись, потому что у людей уже столько своих привычек, от которых они не могут отказаться?
— А у нас даже вредные привычки совпали (смеётся). Мы оба курим, но почти не пьём спиртное.
«Отношения мы не оформляли, планов не строим, мечтаем быть вместе»
— Вы всё же решили учиться и, кажется, нашли себе кучу занятий?
— Ярек отлично говорит по-русски и всё понимает. Но я решила выучить польский. До момента нашего знакомства знала только «dzień dobry, przepraszam, do widzenia» (с польск. — Добрый день, извините, до свидания).
Сейчас хожу на курсы, мы стараемся разговаривать друг с другом по-польски. К тому же коты понимают только этот язык (смеётся). Я смотрю фильмы на польском, Ярек мне покупает аудиокниги.
Первая книга, которую я прослушала на польском языке, была «Мастер и Маргарита», потом начала слушать «Гарри Поттера». Читаю тоже. Последний свой тест на уровень B1 я написала с результатом 95%.
Ярек водит меня в польские театры, а я его — в белорусские. Он всё понимает, и ему нравится. Любим выставки, концерты. Летали к моим друзьям в Литву и к друзьям Ярека в Германию.
Все путешествия организует он. Однажды мы плавали на пароходе по Мазурским озёрам — там очень красивая природа. Это было незабываемо: лебеди, множество птиц, заливные луга… И вдруг прямо перед носом корабля кто-то быстро переплыл на другой берег. Мы подумали, что это выдра, но когда животное выбралось на берег и отряхнулось, оказалось… белка! Представляете? Первый раз видела, как плавает белка.
— Простите за неромантичный вопрос, но получается, что вы полностью попали в зависимость от мужчины, в первую очередь материальную. Это вас не смущает?
— Я не чувствую зависимости. Ярек умеет так делать, что я не чувствую себя зависимой. У меня по-прежнему остаётся мой небольшой доход. Я оплачиваю себе языковые курсы и ещё какие-то мелочи.
О доходах Ярека я ничего не знаю и никогда даже не пыталась узнать. Он тоже пенсионер, последние 15 лет до выхода на пенсию работал на таможне.
После 65 лет мы оба оформили себе карты для бесплатного проезда в городском и пригородном транспорте. Такие карты стоят 50 злотых в год (примерно 12 евро).
В поездах дальнего следования у нас скидка 30%, в бассейне — 50%, большие скидки в музеях. Я знаю, что пенсионерам многие лекарства выдают бесплатно, но, к счастью, пока мы это не проверяли на практике.
На Пасху и Рождество профсоюз Ярека оплачивает ему подарок на сумму 50-70 долларов. Он сам выбирает, а они покупают.
Он помогает мне с оформлением всех документов, заполняет анкеты, а потом просто берёт за руку и ведёт туда, куда нужно. Когда закончился мой белорусский паспорт, Ярек помог мне получить карту побыту и сделать дорожный паспорт, чтобы мы могли путешествовать.
Было столько бумаг, что сама я точно не справилась бы.
Вообще, если честно, я боюсь говорить, что мне что-то нравится или чего-то хочется, потому что это в скором времени у нас появляется.
Например, недавно я пошла на хор — Ярек тут же купил мне синтезатор, чтобы мне было легче разучивать партии.
— Но хором вы не ограничиваетесь?
— Здесь много белорусских творческих сообществ. Я ещё занимаюсь театром — очень его люблю.
Получается, у меня есть творчество, Ярек и коты — о чём ещё можно мечтать? Жизнь снова обрела смысл.
Отношения мы не оформляли, планов не строим, мечтаем быть вместе. Просто вместе столько, сколько нам отмеряно.
Знаете, раньше я смотрела на возрастные пары и думала: какими должны быть отношения, чтобы люди в таком возрасте ходили, держась за руки, как подростки? Здесь таких пар много.
Теперь мы с Яреком тоже ходим, держась за руки, и я понимаю, что это значит. В первую очередь, это забота друг о друге.
— Думали ли вы три года назад, когда ходили по городу, мечтая снять хоть какую-то комнатушку, что будете жить в центре Варшавы с замечательным мужчиной?
— Конечно, нет. Когда-то у меня была хорошая семья, но муж умер, и я не собиралась выходить замуж во второй раз.
Дочь однажды хотела зарегистрировать меня на сайте знакомств, но мы это отложили.
Я всегда верила в Бога, верила в то, что если одни двери закрываются, обязательно где-то открываются другие.
Конечно, бывает ностальгия по дому, по Беларуси. Всё-таки там прошла вся моя жизнь. Но я понимаю, какой бы сейчас была моя жизнь на пенсию в 360 рублей.
Я общаюсь со знакомыми, у большинства главная цель — дожить до следующей пенсии. Звоню бывшим коллегам — говорят, что стало страшно даже разговаривать в коллективе, потому что все боятся доносов, увольнения продолжаются.
— А Польшу вы смогли полюбить, нашли здесь своё место?
— Я нашла здесь Ярека. Мы оба любим впечатления и понимаем, что это самое ценное.
Радуемся тому, что мы пенсионеры — утром можно спать, сколько хочешь, и никуда не спешить.
Как-то он устроил мне сюрприз: просто утром говорит — «Приглашаю тебя на śniadanie (с польск. — завтрак)». И повёз меня куда-то. А приехали мы… завтракать в котокафе!
И в этом весь он — всё время ищет, чем меня удивить.
— Ярек, чем вам понравилась Анна?
— Она спокойная. И красивая, конечно.
Комментарии