«Статкевича в колонии пытались кинуть под станок, чтобы убить. Он увернулся и только сломал руку» — Шульман о начале 2010-х
В новом выпуске проекта «Жыццё-маліна» известный продюсер 90‑х и нулевых Геннадий Шульман рассказал о том, как работал под пристальным вниманием спецслужб, почему в милиции на него лежала отдельная папка, как долг за концерт Джо Кокера превратился в уголовное дело о мошенничестве и о встрече в колонии с Николаем Статкевичем.
Геннадий Шульман — продюсер, директор продюсерского центра «Класс-Клуб ДК». Обладатель лицензии на концертно-гастрольную деятельность в Беларуси №1. В 2009‑м был арестован, получил 6 лет колонии с конфискацией имущества по статье за мошенничество. Сумму нанесенных Шульманом убытков суд оценил почти в $162 тысячи.
Штраф за спокойствие
По словам Шульмана, контроль со стороны органов за его бизнесом был не просто номинальным — силовики регулярно посещали его офис. Так, перед концертом Патрисии Каас они пришли убедиться, что фирма — не однодневка и не «кидалово».
Однако ситуация изменилась в 2005 году, после совещания у Лукашенко, где тот раскритиковал частных организаторов за вывоз валюты из страны и упомянул компанию Шульмана «Класс-Клуб».
«На следующий день к нам пришли все возможные и невозможные проверки, которые только можно было прислать: ОБЭП, Госконтроль… Районная налоговая тоже пришла, но им уже места не было, некуда было сажать», — вспоминает продюсер.
Как рассказывает Шульман, проверяющие договорились, что основную работу сделает Госконтроль, а остальные сделают выводы по их справке. Финансовых нарушений не нашли, но просто так уйти силовики не могли.
«Они сказали моему бухгалтеру: «Софья Михайловна, поговорите с вашим директором. Мы у вас ничего не нашли, но мы не можем уйти с пустыми руками. Если мы уйдем с пустыми руками, к вам придут другие люди и будет еще хуже». В итоге она выторговала полторы тысячи. За полторы тысячи долларов штрафа они нас как бы забыли», — рассказал Шульман.
Дружба с криминальным авторитетом
Несмотря на откупные, продюсер оставался на крючке. Как признается сам Шульман, причиной было его близкое знакомство с криминальным авторитетом Львом Эпштейном (Лева Бельмо). Эта связь не давала покоя силовикам.
Как объясняет Шульман, с сыном криминального авторитета Алексеем он учился в одном классе. Ребята были лучшими друзьями. На то время он ничего не знал об отце друга, которого ни разу не видел.
После восьмого класса их пути разошлись, и дружба возобновилась в 1990-е. Только тогда продюсер узнал, какое высокое место в криминальной иерархии занимает отец его друга.
Семьи Шульмана и криминального авторитета настолько сблизились, что стали почти родными. Для продюсера эта дружба стала гарантией безопасности в неспокойные 90‑е годы. Более того, криминальный авторитет одалживал без процентов деньги для организации гастролей звезд эстрады.
Сам Лева Бельмо вместе со своими друзьями регулярно присутствовал на мероприятиях, организатором которых был «Класс-Клуб ДК».
Как вспоминает Шульман, знакомый полковник из МВД предупреждал его во время секретных встреч:
«Гена, лежит на тебя папка. Я пытаюсь убедить людей, что ты не мошенник, что ты нормальный, что ты чистый концертный организатор и что у тебя никаких других мыслей и идей нет. И все равно не хотят они в это верить. Все равно они не убирают эту папку со своих активных столов».
Подтверждением этих слов, как вспоминает продюсер, стал очередной приход в офис начальника ГУБОПиКа с бойцами. После обыска, который снова ничего не дал, состоялся разговор с глазу на глаз. Силовика интересовало только одно: почему успешный бизнесмен тусуется с вором в законе.
«Он меня отводит в сторону и говорит: «Объясни, какое отношение ты имеешь к Леве? Меня больше ничего не интересует. Что происходит? Почему я не могу не обращать на тебя внимания?»
По словам Шульмана, ему пришлось рисовать на бумаге схему своей жизни, объясняя, что Лева — отец его школьного друга, и их отношения носят семейный, а не криминальный характер.
Сам «авторитет» на то время уже жил в Москве, но регулярно приезжал в Минск ради одной цели — лично получить пенсию на почте.
Концерт Джо Кокера и предательство друга
Как признается Шульман, внимание со стороны силовиков отразилось на бизнесе, который начал съеживаться как шагреневая кожа. Финальным аккордом стала история с организацией концерта Джо Кокера. Контракт стоил $150 тысяч. Чтобы внести первые 50%, продюсер одолжил $75 тысяч у своего близкого друга Лени.
Контракт был заключен в 2006 году с открытой датой — ждали, пока артист поедет в тур. Время шло, концерта не было, и кредитор в 2008 году начал требовать деньги назад.
По словам Шульмана, он возвращал долг крупными траншами — по $ 20‑25 тысяч, надеясь закрыть вопрос за счет оборотных средств других концертов.
«И в начале 2009 года в итоге мне пришла повестка, чтобы я пришел к следователю», — вспоминает продюсер. Тогда дело не завели, так как Шульман предоставил расписки о возврате денег. Следователь ему тогда сообщил, что автор заявления — друг Леня.
Однако через восемь месяцев все началось снова. Новый следователь довел дело до конца по новым заявлениям его друга.
Как замечает Шульман, только в заключении он понял, что стал жертвой обмана со стороны собственного друга.
«Когда меня уже закрыли, когда через год начались следственные действия, и на суд приходил он и эти ребята, я понял, что он им эти деньги не отдавал.
Что он оставлял их себе, говоря им о том, что я не отдаю. И он в общем-то пытался сделать так, чтобы я не то что испугался, а довести меня до такого состояния, чтобы я где-то откуда-то взял и отдал. А я уже не мог ниоткуда взять, только от себя».
В результате Георгия Шульмана приговорили к 6 годам колонии. Концерт Джо Кокера все же состоялся, но дивиденды с него получали уже другие люди.
Встреча с Николаем Статкевичем
В колонии Геннадий Шульман находился в соседнем отряде с Николаем Статкевичем, который после выборов 2010 года был осужден на 6 лет колонии. Политик находился в шестом, а продюсер — в пятом отряде.
Шульман отмечает, что их пути пересеклись только один раз, но при очень драматичных обстоятельствах — «когда его эти ссученные зэки попытались кинуть под станки»:
Как замечает Шульман, сам он не видел, как все происходило, но, по рассказам других, была попытка выдать все за несчастный случай на производстве:
«Статкевича попытались кинуть под станок. Он увернулся и только сломал руку. А главная цель была — убить».
Он со Статкевичем встретился уже после этого инцидента, в «локалке» — огороженной территории возле барака. Увидев политика со сломанной рукой, Шульман решил предложить помощь.
«Я увидел его с загипсованной рукой. Подошел, мы поздоровались. Спросил: «Может быть, какие-то медикаменты, что-то нужно?». [А он ответил]: «Не нужно ничего. И вообще, Гена, не подходи ко мне, тебе же хуже будет». Ну, окей, я все понял», — вспоминает продюсер тот короткий диалог.
Комментарии