Эксперты: Низкая привлекательность России не оставляет Беларуси другого выхода, как дрейф в сторону Запада
В каком состоянии сегодня белорусско-российские отношения? Может ли официальный Минск избежать вассальной зависимости от России? Какие отношения приходят на замену старой схеме «нефть в обмен на поцелуи»? На эти и другие вопросы в передаче «Экспертиза Свободы» ответили политологи Андрей Егоров и Андрей Поротников. Вел передачу Виталий Цыганков.
Цыганков: Как можно оценить главные итоги встречи в Минске президентов Беларуси и России? Сдвинула ли встреча что-либо существенное в нынешнем состоянии белорусско-российских отношений? И как вообще можно назвать нынешнее состояние этих отношений в стратегическом смысле?
«Повестка дня этих интеграционных проектов давно исчерпана, новых идей нет»
Поротников: Конечно, эта встреча никаких стратегических вопросов не решила. Я не уверен, что перед организаторами этих мероприятий вообще была поставлена такая задача.
Сегодняшнее состояние нынешних белорусско-российских отношений я бы назвал «паузой» — они как бы «зависли». Стороны решают текущие вопросы, которые связаны прежде всего с торгово-экономической деятельностью, взаимодействием в рамках постсоветских интеграционных структур. Но говорить о каких-то новых прорывных идеях, проектах или направлениях сотрудничества не приходится. И мне кажется, что эта пауза продлится еще довольно долгий период, и через весь этот период говорить о каких-то стратегических встречах не придется.
Цыганков: А чем вы объясняете это? Прорывы невозможны, так как они могут нарушить какое-то равновесие, и не нужны сегодня обеим сторонам? Или кардинальные изменения здесь невозможны по определению?
Поротников: Повестка дня этих интеграционных проектов давно исчерпана, новых идей нет. То, что мы видим — это круговорот старых идей. Второй момент — с учетом экономического кризиса на международных отношениях начинает сказываться разновесовость сторон. Все же Россия — большая страна, которая имеет свой интерес, глобальный. Этот интерес в первую очередь связан с политикой и имиджем. А Беларусь, как средняя страна, в первую очередь интересуется приземленными, утилитарными вещами — экономическим сотрудничеством, единым рынком для стран евразийского экономического пространства.
В результате — руководство двух стран начинает рассуждать о различных темах, и эти темы не совпадают. Поэтому мы и наблюдаем эту паузу, а мне кажется, что она продлится довольно долго.
«Чтобы выживать отдельно и независимо от России, надо идти на другую модель развития — строить эффективную рыночную модель»
Цыганков: Андрей Егоров, может эта «пауза» — просто затишье перед грозой, и может разрешиться в ту или иную сторону?
Егоров: Есть определенное стратегическое противоречие между всеми интеграционными проектами на постсоветском пространстве и реальными интересами стран. Интеграционные процессы, затягивающие страны в пространство, которое идет в другую сторону от всего цивилизованного мира — противоречат реальным и прагматичным интересам независимых стран. Мы хотим жить нормально и независимо, но эксплуатировать интеграционный посыл, чтобы получать дополнительные ресурсы на поддержание независимого экономического и политической жизни. Поэтому возникает естественный парадокс, который парализует все интеграционные шаги на постсоветском пространстве.
То, что произошло в Минске — это очередное мероприятие, которое ритуально обслуживает дискурс интеграции, но при этом маскирует отсутствие реальных процессов сближения.
Может ли это быть радикально развязано в ту или иную сторону? Очевидно, что Россия может принимать меры, как в отношении Украины. Но будет ли это сделано в отношении Беларуси? В ближайшее время, скорее всего, — нет.
Цыганков: Почему продолжают существовать все эти интеграционные структуры? Почему Лукашенко снова говорит о «младшем брате»?
Егоров: Он это делает для продолжения эксплуатации российских ресурсов в свою пользу. Чтобы выживать отдельно и независимо от России, надо идти на другую модель развития — строить эффективную рыночную модель. Это грозит, подрывает его основы легитимности, поскольку экономическая либерализация может повлечь и политическую, и так далее. Лукашенко это понимает, поэтому интеграционный дискурс и возможность получения субсидий на поддержание существующей системы (чтобы обходиться без реформ) ему необходим.
Но реальные интересы страны требуют другого. Поэтому Лукашенко бегает между двумя этими инициативами, одновременно поддерживая и независимость, и стремясь получить от России субсидии на неэффективную политико-экономическую модель.
Цыганков: Это схема «нефть в обмен на поцелуи», но в последние годы заговорили о ее сворачивании. Экономический кризис, а в дополнение на фоне украинских событий — Россия начала по-другому ценить эти объятия. Так будет ли Москва и дальше платить в прежних объемах? Россия становится более алчной или просто все больше требует за свои деньги?
«Это уже российские элиты, в значительной степени шовинистические»
Поротников: Система «деньги в обмен на поцелуи» родилась еще в 90-е, когда в России верховодили люди советские — бывшая партийная и советская номенклатура. И для них было очень психологически важно сохранить это «единство», «братство». Для них это были не пустые слова, и за это они были готовы платить.
Теперь же в России окончательно произошел переход к другой системе элит. Это уже российские элиты, в значительной степени шовинистические. У них подход совсем другой: «Мы не братья. Либо вы наши вассалы, либо присоединяйтесь к нам».
Цыганков: Неужели для России неважна мантра «Беларусь как последний союзник»? А триединство славянских народов? Если один брат отщепенец (Украина), это еще можно назвать ошибкой, а если оба — это уже разлом схемы «трех братьев».
Поротников: Я думаю, это уже не столь важно. Если по данным российских шовинистов украинский язык создали в «Австро-Венгерском Генштабе», то и белорусский язык «польская дефензива создала». Кто знает, какие чудеса мы через год услышим по российскому телевидению. Разговор о славянском братстве себя уже исчерпал. Он если и работает, то только на уровне агитации и пропаганды для публики. Но и там в основном по инерции.
Все же сейчас в Кремле преимущественно циничные люди, которые умеют пользоваться калькулятором. И проблема в том, что эти люди ориентированы на длительное противостояние с Западом. Даже в жестких формах. Поэтому, мне кажется, что эксплуатировать далее эту старую схему будет невозможно.
Но тут еще есть фактор Евразийского экономического пространства. Белорусская экономическая и политическая система может существовать только при условии российской помощи. С другой стороны, совершенно очевидно, что страны, объединившиеся в Евразийский союз, имеют цель доить Россию. А не потому, что там есть какая-то база ценностей. Поэтому здесь есть такая ловушка: если в Беларуси ситуация посыплется — как это будет выглядеть с точки зрения других партнеров Кремля по евразийской интеграции? Не будет ли это дискредитировать саму идею союза с Россией?
Поэтому можно ожидать, что российская поддержка в кризисной для Беларуси ситуации придет. Но вот на каких условиях она придет — это уже другой вопрос. Но просто дать деньги и забыть о них, как когда-то, — так уже не будет.
Цыганков: Насколько мы знаем Александра Лукашенко, такая схема, где Беларусь вассал и подчиненный, ему явно не понравится. Если же Москва все больше будет нажимать на такой тип отношений — какие козыри есть у Минска, чтобы отстаивать свое видение?
Егоров: Главное — не то, что это не понравится Лукашенко. Главное — это не в интересах страны. В том числе для любых элит, даже пророссийских. Они хотели бы продолжалось модель «равных» отношений.
Актуальная система получает питание из очень сильной символической базы. Поэтому же российскому режиму нужны какие-то пропагандистские успехи, создание «пространства российского мира», где Россия доминирует и так далее. Им важна не реальная ситуация, а именно те поцелуи, создание этих идиотских граффити, которые можно показать по телевидению.
Поэтому, эта схема может еще долго эксплуатироваться, если она приносит свои результаты, дает Путину и Лукашенко рейтинг и преимущества в глазах электората. Мне кажется, что это еще можно долго эксплуатировать, а тот российский цинизм и прагматизм, о котором говорил Андрей Поротников, — невозможен без этой символической поддержки.
Цыганков: Некоторые аналитики утверждают, что Лукашенко подыгрывает Кремлю в его фобиях и желаниях, но одновременно делает шаги в сторону от России. Действительно ли Беларусь де-факто потихоньку уходит от России, но просто не говорит об этом публично?
«Конечно, для нас было бы полезнее, чтобы этот дрейф на Запад происходил вместе с Россией»
Поротников: Это происходит, и это очевидно. Но я сомневаюсь, что отдаление от России — это целенаправленная и осмысленная политика белорусских властей.
Есть несколько простых вещей, почему это необратимо. Во-первых, в руководстве Беларуси на смену советским людям приходят те, которые большую часть жизни прожили в независимой Беларуси. Во-вторых, Россия фактически не является конкурентоспособной страной. Она не демонстрирует ни экономическую эффективность, ни привлекательность политической модели. Она не в состоянии генерировать необходимые технические инновации, культурные, идеологические модели. Объективно эта низкая конкурентоспособность России не оставляет Беларуси другого выхода, как дрейф в сторону более сильного центра притяжения— Запада.
Это неизбежные вещи. Конечно, для нас было бы полезнее, чтобы этот дрейф на Запад происходил вместе с Россией, чтобы они европеизировались вместе с нами. Но, к сожалению, произошло то, что произошло — Россия замыкается в себе.
Егоров: Я бы не сказал, что это имеет какое-то управляемый характер. Идут естественные процессы существования независимой страны, идет европеизация Беларуси инфраструктурного порядка — от транспортной до культурной, торговой сферы. Это происходит независимо от воли белорусского руководства, и это естественный процесс, который будет продолжаться, если ему сильно не мешать.
Последние действия Беларуси следуют из натуральных интересов независимой страны. Но в этом нет отхода от предыдущей политики мягкой интеграции с Россией. Даже то, что делается в отношениях с Евросоюзом — это восстановление более-менее нормальных отношений с Европой. Они пока даже не дошли до того уровня, который имеет Россия в отношениях с Евросоюзом. Поэтому, Беларуси есть куда идти — даже без всяких шагов «в сторону от России».
Комментарии