Минчанка страдает хронической мигренью с детства. И бегает марафон!
Кристина Вязовская работает психологом, преподает учебный курс для мам «Кислородная маска», где каждая женщина может наконец перестать обвинять себя в том, что делает все неправильно, и услышать бодрящее «Ты Ок». Сама себя называет радикальной феминисткой.
В ноябре 2017 года Кристина пробежала один из самых сложных в мире марафонов — 42-километровый афинский. Это при том, что ее тело перенесло множество операций и испытало все «радости» хронической мигрени.
Кристина рассказала нам, как принимать свои болезни в мире, где культивируется имидж вполне здоровых и красивых, и стремиться к мечте детства, несмотря на запреты врачей.
— С болью у меня очень близкие отношения. Мне даже сложно отделить боль от себя, потому что она сопровождает меня столько, сколько себя помню.
Первые мигрени я испытала еще подростком. Как это происходит? В глазах темнеет, я начинаю плохо видеть, слышать, соображать — в общем, плохо переношу как свет, так и пребывание в темноте.
Случалось, приступы приходили по три раза в неделю. А однажды эта адская боль продолжалась шесть дней — сейчас, когда я просто вспоминаю об этом, меня трясет. Тогда же я кричала во весь голос.
В детстве никто не мог поставить мне конкретный диагноз: мигрень. У меня была толстая больничная карточка, но назвать точно заболевание один минский невропатолог смог только, когда мне было лет 20. Правда, я до последнего надеялась, что, может, это проблема в подушке или еще в чем-то.
Каждую мою мигрень сопровождает своя аура, у разных пациентов она очень индивидуальна. У одних боли начинаются со зрительных вспышек, у других — просто выпадают части картинки, которую видят глаза. Некоторые исследователи считают, что это зависит от того, в каком отделе мозга происходят спазмы.
За годы жизни с болью я научилась купировать приступы еще до того, как они разыгрываются. В этом плане хорошо быть взрослым: ты можешь решать, что тебе нужно принимать, а что нет. Я знаю, что в моей ситуации спазмалгон не работает, а цитрамон и кеторол — да. Заглушить симптомы также помогает сахар, а справиться с очередным приступом в моем случае — только своевременное обращение к остеопату. Найти своего врача в Минске было непросто. Особенно второго, после того как уехал тот, кто спасал меня до него.
От некоторых специалистов, которые брали за курс немалые деньги, я выслушивала комментарии вроде: «Голова болит, потому что у вас работа такая». Так что, мне в дворники надо было пойти? Не совсем понимаю врачей, которые оправдывают свою неспособность таким образом.
Мне повезло: после того, как я почти отчаялась, подруга посоветовала одного остеопата. Теперь, если боль не проходит в течение суток, когда от нее начинает тошнить, я бросаю все дела, оставляю дочь на подруг и еду к этому доктору.
Остеопаты воздействуют на определенные участки тела, много работают с шеей. Процедура может длиться от часа до двух с половиной. Она мне помогает, поэтому сегодня я даже не пытаюсь справляться с мигренями самостоятельно.
Когда я училась в третьем классе, как-то утром проснулась и поняла, что хочу бегать. И взялась за это дело всерьез: вместе с соседкой мы даже составляли планы забегов рядом с домом. Позже в какой-то советской энциклопедии я прочитала историю одного марафонца и захотела тоже. Для меня это было какой-то невероятной мечтой, как для кого-то попасть в космос.
Сначала я тренировалась в школе «Irun». Год назад стала заниматься с тренером и сегодня могу бегать на большие дистанции, о которых мечтала: да, афинский марафон в том числе был мечтой. При том, что в определенный период жизни врачи запретили мне бегать.
На 42-километровом марафоне в Афинах все прошло не так гладко, как хотелось бы. На 23-м километре я почувствовала, что каждый сильный вздох вызывает тошнотворный рефлекс. После 25-го километра, когда начали неметь губы, перешла на шаг.
Снова побежать смогла только на 40-м километре. В результате преодолела дистанцию на 1,5 часа позже, чем планировала. Конечно, мне бы хотелось, чтобы таких ситуаций не было. Но можно сердиться на свои недостатки, а можно смириться со своей идентичностью.
В нашем обществе культивируется экстраздоровье, но не существует стопроцентно здоровых людей. Я вижу выход в том, чтобы адаптироваться к своей ситуации и заниматься тем, чем хочется.
Я бегаю, даже если болит голова (если приступ только начинается, даже лучше пробежаться — тогда может и отпустить). Бег и марафоны останутся в моей жизни, несмотря на все сложности. И это все не ради испытаний. Просто жизнь у нас одна, и хочется отдавать ее на то, что нравится. А иначе зачем?
Комментарии