Энигматичный писатель с Полесья Андрей Горват переплавил испытания 2020-х в книгу «Дом»

В конце того самого 2020 года Андрей Горват реализовал свою давнюю мечту и стал совладельцем дворца в Наровле, который принадлежал известному роду Горватов (не родственникам, а однофамильцам). Почти сразу после подписания акта приема-передачи он начал расчищать здание.

Книга, которую Горват создал полностью сам — и писал, и верстал — это его «история любви к этому дому».

Последний хозяин дворца, Эдвард Горват, вынужденно покинул Наровлю в конце 1918 года, Андрей Горват — в 2023 году.

«Изуродованный временем и людьми, он притаился на берегу Припяти, как большой старый пес, который когда-то был породистым, красивым и любимым, но затем был брошен, за многие годы потерял надежду и доверие и теперь просто ждал смерти там, где в последний раз видел своего хозяина».

«Дом» — и личная, и трогательная книга. Горват рассказывает о Наровлянском дворце через свои чувства, впечатления и фантазии. Реальное переплетается с ирреальным. Андрей Горват оживляет для нас тех Горватов, кто жил в Наровле со второй половины XIX века до 1918 года, когда семья навсегда покинула эти земли.

Книга полна воображаемых голосов и призрачных фигур, живущих в доме, — они гуляют в саду, ездят осматривать владения, приезжают и уезжают на поезде и пароходе. Автор восстанавливает черты характера Каролины Потворовской и Артура Горвата — родителей Эдварда, а также его первой и второй жен — Ядвиги Оскерко и Эльфриды Перль. Есть здесь и племянники, например, Андрей Растваровский, который в детстве прожил во дворце четыре года, — после он напишет об этом книгу воспоминаний.

Павялічыць

Все Горваты 100-летней давности — выразительны, но главный (после самого Дома) герой, Эдвард Горват — почти живой. Это удивляет и восхищает, учитывая обстоятельства:

«Я начал следить за Эдвардом Горватом в 2006 году, когда впервые приехал в Наровлю. И прежде всего меня интересовало, как он выглядел. Мне надо было как-то представить последнего хозяина дворца. Но долгое время не встречалось ни описания его внешности, ни портрета. Целых десять лет Эдвард не имел роста и веса. Он то тихонько пробирался по коридору, то каждым тяжелым шагом стряхивал пыль со стен. У него были усы и не было усов. Он был моим любимым героем без лица».

Постепенно автор восстанавливает портрет последнего хозяина Наровли: по воспоминаниям, документам и случайно найденной единственной фотографии. Постепенно Эдвард стал высоким, статным мужчиной с румяным и беззаботным лицом, человеком с темпераментом и юмором. Таким он и шагает по страницам книги, иногда уступая первый план своим предкам, родственникам, женам и детям.

Андрей Горват перемешивает минувшие времена и нынешние, и ты иногда не до конца понимаешь, говорит ли он о реальном или представляет, как бы это могло быть. Воспоминания знакомых и родственников и фантастико-историческое кино в голове автора переплетаются.

«На берегу были только два рыбака, одетые по своей моде, которая не менялась последние сто лет, поэтому трудно было сказать, из какого они времени. Для наровлянских рыбаков время двигалось с той же скоростью, что и вода в Припяти, и не подчинялось календарям и часам».

Павялічыць

При этом в книге довольно много точной информации — из архивов, документов, книг. Иногда Андрей Горват даже извиняется (а может и немного дразнит читателя) замечаниями: «Сложные генеалогические переплетения, потерпите».

О Андрее Растваровском, авторе мемуаров о детстве в Наровле, а заодно и о себе, Горват напишет:

«Вряд ли этот маленький мальчик понимал тогда, что панский дом выбрал его, чтобы сохранить память о себе (как и я, когда впервые прикоснулся к дому, не понимал, что он выбрал меня для того же)».

Звучит пафосно. Книгу еще до меня успели назвать «по-доброму пафосной» с цитатой Светланы Курц (Евы Вежновец) в добавок, что пафос — признак искренности. «Имеет на то полное право», добавила замечательная писательница. Горват пишет книгу, потеряв Дом, с которым его связали то ли судьба, то ли Бог, то ли собственный выбор (кто во что верит). Когда Горват приехал и начал, как мог, заботиться о дворце, «люди на портретах молчали — изгнанные из дома за столетие до меня, они не имели ответа». А через неполные три года автор сам отправляется эмигрантским путем: «Вечером я выехал в Вильнюс. Так и не попрощавшись с домом.» Вынужденная эмиграция в некотором смысле сближает интровертного автора с его «беззаботным позитивистом»-героем.

Павялічыць

Интонационно текст спокойно-сдержанный. Но горватовская ирония прорывается. Как в фрагменте с котом:

«…я не знал, был ли в доме кот, но кормил его: каждый вечер насыпал в миску корм, наутро находил миску пустой, но самого кота никогда не видел. Думаю, кот, которого не было, еще больше не понимал, что происходило».

Семья Горватов спасется от советской власти и переберется в свое имение Гажички на территории Польши, где последний хозяин дворца и завершит свой земной путь. Семью будет ждать еще как минимум одна большая трагедия. А вас в книге ожидает характерная горватовская интонация, за которую так полюбили в свое время «Радзіва «Прудок»: 

«…на протяжении последнего полувека на дворцовых стенах появились новые [надписи]. Это свидетельства, что здесь кто-то был, и признания в любви, оставленные наровлянскими школьниками. Историй любви здесь много. Но одну надпись — «Нет счастья в жизни» — я уничтожил. Потому что это неправда».

Андрэй Горват. Дом. — Вільня: 2025 

• 13
• 0
• 0
• 0
• 0
• 1
• 0
• 3