«Натуральное искушение — впихнуть в себя все, о чем в неволе оставалось только мечтать». Бывший политзаключённый Карней рассказал про тюремный рацион и как от него отходить
Достаточно человека вернуть в приемлемое существование — не тепличное, а самое обычное — и организм сам компенсирует утраченные кондиции. Что лишний раз подтверждает: нахождение в ненормальных условиях застенков разрушает как физически, так и психически. Поэтому, получив досрочный бонус, больше всего хочется, чтобы и другие коллеги наконец вернулись к будничности без тотальных ограничений, пишет в фейсбуке бывший политзаключенный, журналист Игорь Карней.
Два года назад я весил 97 кг, на момент неожиданного выдворения был 79, а за три недели реабилитации спокойно вернул пятерку: при росте 186 см это теперь оптимальное соотношение, хотя поддерживать его при множестве соблазнов чрезвычайно сложно. Конечно, здоровяки сбрасывали намного больше, однако, чтобы потерять 50-60 кг, как Бабарико, Федута, Тихановский, в моем случае осталась бы только светлая память.
Так или иначе, физиономия округлилась, скрыв заостренные скулы, на позвоночник цепляется мясо, все более заметные ростки волос нивелируют непомерные уши, даже нажитая между нарами сморщенность немного расправилась.
Отсутствие всякого жира после тюрьмы может потешить разве что самолюбие: по результатам медобследования легкомысленный искусственный интеллект автоматически списывает кожу да кости на активные занятия спортом, не напрягаясь жонглируя 15 годами метаболического возраста.
Из всей цепочки девитаминизации приборы совсем не зафиксировали витамина D. Оно и не удивительно: месяцами в изоляторе не видишь солнца, неба, ветра. Когда в прошлом году в сезон тоннами гнили яблоки, в помещении камерного типа до меня не докатилось ни одного. Первый фрукт попал на стол под конец осени, когда на гарнир начали давать свежую сваренную капусту. Другой вариант со словом «витамин» не пересекается ни в каком варианте.
За пару лет понятия помидор, огурец, редиска выветриваются из лексикона за ненадобностью. Прежде всего в отношении «экстремистов», априори лишенных пищевых посылок/передач и ограниченных минимальной суммой отоваривания. Медицинская бандероль — почти нереальный квест.
Карательная система, особенно в Беларуси, работает на то, чтобы лишить осужденного самого элементарного. В том числе по части еды, почему и выходят люди из-за решетки в массе своей истощенные. Держатся по большей части на технических функциях сечки — загрузить в «топку», чтобы не остановился механизм внутреннего сжигания.
Кстати, зарекался, что после армии никогда не прикоснусь к опостылевшей перловке, но на строгом режиме столкнулся с «взрывной» новацией — микс с горохом. И пришлось наступить на горло собственной гордости.
Впрочем, важнее не остаться без главного оружия, ложки. Она должна быть всегда при сердце, как автомат во время боя. Забыл — сиди над миской голодный; разве что сокамерник поделится своим «веслом» или плюнешь на условности и поработаешь пальцами.
Как-то обсуждали с завхозом столовой, почему «борщ» непонятного ржавого цвета, а обычно вода даже не закрашивается, что само по себе нонсенс — попробуй отмыть свекольное пятно в домашних условиях. Ответ привел в ступор: первым условием любого тендера на поставки в зону — дешевизна. Проще говоря, свекла — кормовая, для коровок. Вроде бы красные снаружи, но как раз ржавые внутри, в чем и пришлось убедиться во время нарядов (одно из тех обязательных дежурств для «экстремистов», где невозможно откупиться сигаретами).
То же касается и картошки, не каждая уважающая себя свинья позарится — сплошные разноцветные метастазы, то есть без всяких признаков сорта, дичка.
Неоспоримым деликатесом принято считать жареную путассу — хоть какое-то разнообразие в скромном ассортименте заключенных. Но тот же завхоз отбил аппетит, когда начал перечислять, чего только во время потрошения не вытаскивали из этого «падальщика»! Как волк — санитар леса, так путассу подчищает за всеми в воде. Вообще главными потребителями этой непереборчивой рыбки (еще и с замашками каннибализма) — зверохозяйства, зоопарки, цирковые гастролеры, ну и зэки. И то правда: мы что, хуже, чем ондатра или нутрия?
Что до мяса, то в алюминиевую миску оно условно доходит в виде так называемого «белого медведя» — вареное сало квинтэссенции полупрозрачного жира. В отличие от перлового гороха, даже состояние устойчивого голода не могло пересилить отвращение от этой биомассы.
Оказавшись снова в человеческих условиях, естественный соблазн — впихнуть в себя все, о чем в неволе оставалось только мечтать: здоровенный кусок мяса, нормальную рыбину, яичницу со шкварками, блины сами по себе, борщ красный (!), салат из всего со сметаной; клубнику, черешню, родное яблоко. И все это одновременно запить кефиром, томатным соком, колой и пивом. Голодное безумие, которое в конце концов быстро проходит, но неужели в XXI веке нужно доводить до такого издевательства?
При этом в литовской колонии, где недавно удалось побывать, у арестантов при заселении спрашивают относительно их кулинарных приоритетов! И жить там вполне можно на всем готовом, так как существует меню, есть выбор блюд! При этом непрерывная гуманитарная связь с домом и еще отоваривание на 300-500 евро, которые зэки зарабатывают на промке, тогда как их белорусские коллеги радуются 2-3 рублям. Отака х…я, малята, как любит подытоживать один друг-путешественник.
Журналист Игорь Карней рассказал о съемках для пропагандистского фильма и неожиданной встрече с Госдепом во время заключения
Игорь Карней: «Нашли более 50 неподписанных текстов, авторство которых приписали мне»
Освобожден журналист «Радыё Свабода» Игорь Карней
«На головах — мешки». Экс-политзаключенный Карней, которого освободили вместе с Тихановским, рассказал, как это было
Позняк: Выпускают только пророссийских людей, а не белорусских патриотов
Комментарии