В Киеве тепло и безопасно, хотя остатки напряженности, которая совсем недавно грозила Украине гражданской войной, ощущаются. К ним добавилось ощущение опасности другой возможной войны — против иностранного агрессора, который уже ступил на украинскую землю.
1. Самооборона и самоорганизация
Милиционеры с автоматами на улицах Киева уже не воспринимаются как признак опасности — наоборот, они как бы свидетельствуют, что милиция присоединяется к защите граждан, которая еще несколько недель назад была полностью в руках «Самообороны Майдана». Теперь же на постах возле правительственных зданий вместе стоят и самообороновцы, и милиция, внутренние войска. Делятся сигаретами, переговариваются. Трудно представить, что совсем недавно они противостояли друг другу.
Возле Верховной Рады дежурят трое автоматчиков из внутренних войск, трое безоружных самообороновцев сели у металлической бочки с огнем, греются, разговаривают. К ним подошли девушки, спрашивают, что принести на обед. «Лобстера», — шутя, говорит один изсамообороновцев, понимая, что получит винегрет.
Подходим, знакомимся, ребята приглашают сесть к бочке погреться.
Самый разговорчивый — Родион из Львовской области. Ему лет 40. С ним еще двое, помоложе и постарше, все из Западной Украины. Седьмая сотня. Ребятам хочется поговорить после пережитого.
«Еще пару месяцев назад не мог представить, что я, бывший военный, с палкой пойду на «калаши», — эмоционально рассказывает Родион о кровавых столкновениях, которые закончились более чем сотней жертв и тысячами раненых.
Одно не могут объяснить мне участники протестов: каким образом им удалось устоять во время страшной атаки в ночь на 19 февраля, когда «Беркут» окружил семь тысяч протестующих, когда метро закрыли, шины вокруг Майдана пылали, и их не хватало, чтобы остановить «Беркут». Но выстояли.
«Бог нам помог, — говорит Родион. — Сумели. Когда пылали шины, дым шел не на нас, а на «Беркут».
Родиону удалось остаться целым. Но он пережил сильный стресс.
«Я впервые в жизни видел здесь серое вещество, мозги на асфальте. Возле Верховной Рады 18 января «Беркут» захватывал людей и избивал, а титушки в Мариинском парке добивали… После всего я три ночи не мог заснуть, не находил себе места. Меня забрали в психиатрическую больницу, надели смирительную рубашку, накололи лекарствами. Побыл я там несколько дней — поправился, вернулся сюда».
Позже киевский врач, которого я встретил среди других гостей у родственников, объяснил диагноз: посттравматический синдром.
От него страдают не только те, кто принимал участие в боях, но и многие киевляне, которые пережили эти события в своих квартирах. За один день я встретил в Киеве двух немолодых женщин, которые просто вопили на улице, на эскалаторах в метро. Из их истошного крика можно было разобрать отдельные фразы: «Сколько молодых людей побил, гад!»
2. Небесная сотня
Столько цветов я в жизни не видел. Улица Институтская, ведущая от майдана Независимости к Нацбанку и администрации президента, усыпана цветами, венками, свечами — на баррикадах, которые никто не намерен разбирать, на тротуарах, на местах гибели людей.
Эти места, где лежали убитые, теперь огорожены плиткой и усыпаны цветами, тут же портреты убитых, иногда сапог или кепка, которые от них остались. Мемориал. Вся улица стала одним большим мемориалом. В фонарных столбах остались дырки от пуль автоматов и снайперских винтовок.
По состоянию на 11 марта погибших во время событий на Майдане Независимости насчитывалось уже 102. Некоторые до сих пор умирают в больницах. Их уже назвали «Небесной сотней», а улицу Институтскую, где большинство из них нашли свою смерть, люди переименовали в улицу Небесной сотни.
Снайперы стреляли из гостиницы «Украина» и других прилегающих зданий, рассказывает участник «Братской сотни» чеченец Заур, участник тех событий, когда митингующих с деревянными щитами расстреливали из «калашниковых» и снайперских винтовок. Полегло их тут много.
«Когда наши люди начали погибать от пуль снайпера, человек тридцать из «самообороны» побежали в гостиницу «Украина». Увидели двух снайперов. Один из них убежал, а другого мы поймали. У него была позиция рядом с буквой «У» в названии отеля. Ребята хотели его разорвать, но отдали в Штаб национального сопротивления. У него был московский акцент», — рассказывает Заур.
Из тех самообороновцев, которые остались в живых, и сформировалась «Братская сотня». На горке за Жовтневым (Октябрьском) дворцом они поставили свой большой шатер с буржуйкой и собираются стоять здесь до выборов президента — 25 мая.
Во время боев Заур был легко ранен в ногу, после операции вернулся в строй.
«Пуля задела мошонку… Обошлось, а если бы и нет, то не страшно, у меня четверо детей. Но хочу еще сына», — говорит Заур.
Заур в обычной жизни строитель, штукатур-плиточник. После чеченской войны, в которой он принимал участие, переехал в Киев. Но бои его застали и здесь. Заур не исключает, что поедет в Крым, так как говорит, что иначе Путин придет в Киев.
Вместе с Зауром у шатра дежурил другой киевлянин — Олег, тоже строитель, каменщик. Упоминая агрессию в Крыму, про российский народ как про врага самообороновцы из Киева не говорят. «Наш враг — Путин», — говорят они.
На прощание Заур спрашивает: как дела в Беларуси?
«Ну, так себе…»
«Что ж, следующий Евромайдан будет в Минске, а закончим на Красной площади», — говорит Заур и машет рукой.
Продолжение следует.
Комментарии