«Здесь сегодня белорусов воспринимают как приспешников террористов»
«Наша Ніва» побеседовала с киевским журналистом Александром Прошута, который с первых минут войны находится в столице, о жизни Киева под бомбежками и диапазоне восприятия белорусов украинцами.
«Наша Ніва»: Как изменилась жизнь горожан по сравнению с первыми днями войны?
Александр Прошута: В начале вторжения самым огромным бременем была неопределенность. Все, разумеется, читали новости накануне вторжения, понимали, что угроза есть. Однако единицы на самом деле верили в реальное начало боевых действий. Поэтому когда наступление россиян началось, никто не понимал, куда бежать, как действовать и на что надеяться.
Неопределенность касалась буквально всего: уезжать из города либо оставаться, где жить и как себя вести, если все же отказываешься от бегства. Психологически это давило сильнее всего. К тому же, непосредственно на жителей Киева в первые дни повлиял подход российских военных вплотную к городу — танки шли по Оболони, велись бои на одной из центральных магистралей, проспекте Победы. Паникой я бы это не назвал, но тревожность, да, зашкаливала…
Сейчас самое сложное — выдержать баланс между желанием вернуться к нормальному бытию и тем, чтобы не забывать, что идут боевые действия. Потому что по сравнению с Харьковом, Мариуполем, Сумами в столице, по сути, войны нет. Есть отдельные разрушения, однако город живет: с теплом, светом, горячей водой в 95 процентах зданий. Люди понимают, что как-то нужно налаживать быт, зарабатывать деньги — и рассуждают уже этими категориями. И важно в этом не потерять бдительность, ведь несколько раз в день все равно звучат сигналы воздушной тревоги.
«НН»: Обошел ли город продуктовый кризис?
АП: Проблемы с продовольствием киевляне остро начали испытывать где-то через неделю после начала войны. На тот момент крупные магазины и супермаркеты уже распродали те запасы, что имелись на складах, а новую продукцию ввезти было невозможно. Однако постепенно логистику восстанавливали или перестраивали — и на сегодня более или менее ситуация стабилизировалась. Начали на регулярной основе работать магазины с водой, пусть себе цены на нее подскочили. Возобновили продажу мясные лавки — открывшихся легко заметить по огромным очередям перед входами. Ну и хлеб как появлялся на полках каждое утро, так есть и сейчас — понятно, что на него спрос самый активный.
Поэтому бытовые изменения в плане питания лучше всего описать шуткой — Киев вернулся в советское время.
Ты не можешь сейчас зайти в АТБ или «Сільпо» и приобрести то, что пожелаешь. Нужно хорошо так побегать из мясного магазина в молочный, из молочного в булочную, оттуда на рынок овощей, чтобы что-то купить…
И вот что еще интересно — из частных наблюдений, например, по Троенщине, где живу. За все это время не видел ни одной работающей парикмахерской. И только день-два назад заново заработал пункт, где бы женщины могли сделать маникюр. По городу, скорее всего, что-то еще функционирует. Но нужно искать — как и магазины с бытовой химией или товарами для животных.
«НН»: Какие сложности существуют с коммуникациями?
АП: Где-то дня с пятого войны и после — недели две, двигаться по Киеву было сложно из-за огромного количества блокпостов и проверки документов на каждом из них. К тому же некоторое время существовал запрет на перемещение по мостам — работали только Северный и Дарницкий. Поэтому переправа с одного берега на другой выглядела квестом. Это, кстати, делало почти невозможным эвакуацию женщин и детей с левого берега поездом — путь на вокзал отрезался. Да, транспорт ездил, но только к мостам, напичканным различными укреплениями. Сейчас, кажется, ограничений стало меньше.
«НН»: Что тебя поразило за время войны именно в Киеве?
АП: Удивило то, как объединяются люди, раньше совершенно чужие друг другу. Соседи перезнакомились не то, что квартирами, а уже домами и кварталами, помогают друг другу: ухаживают за домашними питомцами, привозят медикаменты, заботятся о престарелых.
Впечатляет и адаптивность: привычный паттерн жизни развалился, однако народ принял новые условия и ищет выход из кризисов бытовых или психологических.
Однако у этой медали есть и обратная сторона. Знаешь, страшно видеть, как стоит длиннющая очередь за молоком или маслом, звучит в это время воздушная тревога, но никто не расходится — «ну полетит ракета, тогда и подумаем». Ощущение опасности словно атрофировалось, и это уже нездоровый симптом.
«НН»: Давай зафиналим разговор вопросом, который беспокоит каждого моего соотечественника: изменилось ли у киевлян отношение к белорусам?
АП: Нужно различать частный уровень отношений и государственный. Личное отношение к друзьям из Беларуси у меня или у коллег, с которыми работаю, довольно позитивное. Ведь мы знаем этих людей, их историю, их политическую позицию. То же можно говорить и о более широком круге украинцев, знающих о разделении вашего общества на «ябатек» и сознательных белорусов.
Однако в целом, в более национальном украинском опыте, изменения, конечно, произошли очень серьезные. И, увы, в негативную сторону. Ведь с территории Беларуси в нашу сторону летят ракеты, президент страны-соседки проводит личные встречи с главным врагом Украины, подыгрывает ему в риторике в то время, когда по всей нашей стране гибнут дети.
Поэтому как бы ни хотелось сепарировать Лукашенко от остальной нации, сделать это невозможно. Можете сами изучить риторику твиттеров, комментариев на порталах — здесь сегодня воспринимают белорусов как приспешников террористов.
Украинцы не чувствуют и не видят реального сопротивления с вашей стороны, и поэтому меняют отношение к белорусам. Это уже не мирные братья, что раньше никуда не лезли, а преступники.
Да, никто не забыл про 2020-й, про попытки революции, про массовый отъезд людей. Но это в прошлом. Сейчас Беларусь — это пусть себе косвенный, но участник конфликта, причем участник не на стороне Украины. И я, честно говоря, не знаю, что в ближайшее время должно произойти или быть сделано с вашей стороны, чтобы расклад изменился.
Комментарии