Литовец Виталиюс Моцкус занял должность Стрижакa в «Байсоле». Кто это такой?
Андрей Стрижак покинул «Байсол» после скандала с дикпиками. Он передал свою должность основателя организации Виталиюсу Моцкусу — литовцу, практически неизвестному в белорусском сообществе. Кто же такой Моцкус и как оказался в фонде?
«В семинарии учили «Магутны Божа»
Виталиюсу Моцкусу 51 год, он родом из литовской Йонавы — городка на 27 тысяч человек, что под Каунасом. В начале 90‑х Моцкус переехал в Вильнюс и принял православие, а потом решил поступать в семинарию. Ближайшей к нему семинарией оказалось учреждение в Жировичах — так Виталиюс впервые оказался в Беларуси.
Он вспоминает, что до этого почти не выезжал из Литвы. Беларусь его удивила:
«Помню своё первое впечатление. Я услышал белорусский язык, и у меня что-то щёлкнуло в голове — как, куда? Я учился ещё в советской школе, то есть знал, что есть те 15 советских республик и в каждой есть свой язык, но никогда об этом не задумывался.
А тут я услышал, что много людей говорят по-белорусски. Более того, в то время можно было и экзамены сдавать или по-русски, или по-белорусски. Я выбрал, конечно, русский язык, потому что он мне уже был знаком.
В семинарии мы даже учили то пение, которое сегодня запрещено в Беларуси, «Магутны Божа». Оно мне очень нравится».
Моцкус учился в Жировичах три года — с 1992‑го по 1995-й. В семинарии он подучил белорусский язык, до сих пор может читать белорусские тексты и помнит белорусские слова. Но в нашей стране он нашёл больше, чем язык и образование — в Вильнюс Моцкус вернулся вместе с женой-белоруской.
Далее было рукоположение в священники и много лет служения в Виленско-Литовской епархии РПЦ. Всё закончилось в 2022-м, когда Виталиюс Моцкус и ещё четыре литовских священника РПЦ были лишены священнического сана за «совершение тяжких канонических преступлений» — так в тамошней епархии РПЦ назвали то, что эти священники публично выступили против российского нападения на Украину.
В ответ священники обратились к патриарху Константинопольскому, и тот восстановил их в сане. После этого в Литве появились первые приходы Константинопольского патриархата, среди которых теперь есть и белорусский приход — тот самый, в котором служат священники Георгий Рой и Александр Кухта.
Как поучаствовал в «молчаливых» протестах 2011 года
После той семинарии Виталиюс много возвращался в нашу страну, чтобы навестить родственников жены и друзей. В один из своих приездов в Беларусь он поучаствовал в «молчаливых» протестах 2011 года.
Туда священник пошёл со знакомыми активистками, на всякий случай они придумали легенду:
«Я был в священнической ризе — мол, я гость в Минске, и девушки мне показывают город. Остановились у театра Янки Купалы, рассказывают мне про него. Не прошло и полминуты, как подходит человек в костюме: пожалуйста, проходите, здесь нельзя стоять. А нужно учитывать, что я из Литвы и я в ризе. Спросил у него, почему там нельзя стоять, он говорит — в связи с проходящими мероприятиями.
Я ему отвечаю, что мне было бы очень интересно поучаствовать в этих мероприятиях. А он начинает раздражаться, достаёт из кармана документ и говорит: «Я вам сказал, немедленно уходите!».
Я тоже немного раздражился и сказал фразу, которую я часто использую в такие моменты, она имеет для меня определённый смысл: «С каких это пор какой-то тип холопского происхождения будет мне указывать, что делать? Пошёл вон!» Повернулся и сам ушёл от него».
Позже Моцкус увидел в одном из белорусских медиа своё фото с того дня с подписью «Православный священник поддержал народ».
То, как живёт Беларусь, он называет словом «театр»:
«Будто на сцене всё хорошо, а потом ты разными способами узнаёшь, что происходит за кулисами. Думаешь: «Как это так? Так нельзя, нужно открыть тот занавес, чтобы все видели, что там происходит!»
Здесь, в Литве, я иногда рассказываю истории белорусов, которых сам знаю, это беженцы, кто-то из них вышел из тюрем. И даже здесь есть контингент, который говорит: «Что вы говорите? Вы напридумывали! Всё там хорошо, чтоб все так жили, как в Беларуси живут!»
Виталиюс делится, что в 2020‑м белорусы для него раскрылись с новой стороны:
«Сложился такой стереотип, что белорусы, говоря дипломатично, спокойные — главное, что нет войны и картошка есть.
И тут в 2020 году вдруг протесты такого масштаба. Для меня это было переключение и какая-то радость — оказывается, есть силы, есть возможность организовать людей и есть люди, которые думают об этом и желают другой страны, желают перемен».
«Иногда мне говорят — ты же литовец, что ты делаешь в «Байсоле»?»
Как литовец Моцкус попал в «Байсол»? Он рассказывает, что в 2024‑м знакомые белорусы посоветовали ему место в фонде:
«Там была вакансия на должность директора со знанием литовского языка. Обязанности — коммуницировать с государственными институтами Литвы, вести документацию, бухгалтерию. Когда со мной говорили, мне сказали — очень важно, чтобы мы были единомышленниками. Было бы странно видеть в команде человека, который был бы равнодушен к общему делу.
Я сказал — понимаю всю ситуацию и меня не нужно переубеждать в позиции, которую занимает «Байсол» по отношению к нынешним белорусским властям, я в том же направлении. Может, в более спокойном плане, потому что я не политик, я не могу где-то проявлять это, но я всегда вместе с вами шёл».
Антивоенная позиция Моцкуса тоже сыграла свою роль:
«Моя позиция — это была вершина внутреннего сопротивления русскому миру как культурно-политической гегемонии одного народа над другим. Последним моментом было нападение на Украину. Было важно, что и «Байсол» имеет такую позицию».
Работу в фонде Моцкус до сих пор совмещает со священническим делом. Основной приход, где служит Виталиюс, находится в Каунасе, причём ради того прихода ему пришлось немного подучить украинский язык — на службы ходят украинцы, и для них служат на их родном языке.
Также Моцкус служит в других литовских городах. Раз в месяц приезжает в Алитус, Шауляй и Паневежис, несколько раз в год служит в Аникщяе. На большие праздники вроде Пасхи или Рождества нужно объезжать все приходы: в таком случае он за пару дней проезжает вместе с женой около 1500 км и проводит по 20 часов на ногах.
«Иногда мне говорят — ты же литовец, что ты делаешь в «Байсоле»? Хорошо если ещё директор, это более техническая функция, но сейчас я получил и статус основателя.
Наверное, в этом случае национальность вторична, важны идея, направление и мышление. У нас общее дело, это помощь людям, и в таком случае не спрашиваешь, кто ты и какая твоя фамилия», — рассуждает Моцкус.
Виталиюс подчеркивает, что сотрудники фонда — очень идейные люди: он не встретил в «Байсоле» ни одного человека, которого там не должно быть.
«Нормальным поступком было бы самому уйти»
В конце сентября Моцкус перенял у Андрея Стрижака должность зарегистрированного основателя «Байсола». Виталиюс делится, что для него предложение той должности стало очень неожиданным, но теперь он видит в этом плюсы для фонда: мол, основателем стал человек, который не имеет в этом деле личных интересов и не участвует в политических играх.
Согласно словам Моцкуса, никто в команде фонда не был против передачи ему той должности.
Теперь новый основатель «Байсола» собирается в полной мере углубляться в деятельность фонда, потому что раньше его не так сильно касались дела команды и истории подопечных. «Байсол» ждут изменения:
«Я создал рабочую группу по изменению устава и реформе нашей организации. Не знаю, какой будет результат, потому что только начали. Будем искать возможности совершенствоваться. Наверное, это всегда должно происходить в любой организации, когда с ней что-то случается.
Те события, которые произошли в «Байсоле», вызвали мысли — мол, что мы можем изменить к лучшему, и не только чтобы предотвратить такие ситуации, но и в других вопросах. Те события были потрясением не только для пострадавших, но и для самой команды, мы это видим. Поэтому нужно работать и с командой».
Моцкус рассуждает о действиях команды «Байсола». Когда комиссия, созданная для рассмотрения скандала с Андреем Стрижаком и дикпиками, посоветовала прекратить сотрудничество со Стрижаком, большинство байсоловцев проголосовало за продолжение этого сотрудничества.
Виталиюс делится своим мнением о запутанном пути Стрижака к отставке, которая всё же состоялась:
«Обычно в западных странах в таких случаях, и даже в случаях, меньших по ущербу, человек сразу уходит в отставку, притом сам. Таких примеров много в Литве. Могут быть дискуссии, насколько это нужно или нет, но такая сложилась практика. Поэтому уже есть ожидания, что такая отставка — это нормально, человек берёт ответственность на себя и не подставляет других.
Например, один полицейский в Литве попал в скандал в нерабочее время. Кто покинул должность? Министр внутренних дел. Он даже лично не знал того полицейского, но сделал тот жест, чтобы показать, что несёт ответственность за персонал, который работает у него. То есть я ответственен за то, как работать с ними, чтобы они себе не позволяли недостойных вещей даже в нерабочее время».
Команда «Байсола» проголосовала за другую судьбу для Стрижака. Моцкус говорит, что в этом могло проявиться не совсем правильное понимание демократии: мол, демократические подходы — это не «что хочу, то и делаю». Демократия должна быть внутренней закваской в человеке, которая даёт ему направление мышления.
Скандалы вроде того, что произошёл с «Байсолом», случаются не каждый день. Поэтому, считает литовец, события вокруг Стрижака могли вызвать у байсоловцев растерянность — как действовать?
«Думаю, что в этом случае команда проявила человечность, которая немного преобладала над чувством долга перед организацией и пострадавшими людьми. Я пытаюсь тоже понять ту логику. Не за все преступления бывает смертная казнь, иногда бывает пожизненное заключение, а кто-то, может, хочет, чтобы казнь всегда было смертной.
И, может, команда посчитала, что за такое должна быть, говоря в переносном смысле, не смертная казнь, а 25 лет заключения. Андрей, который был у истоков организации, и вдруг такое — может, ему хватит меньшего наказания? Это тоже тяжело. Он покидает все должности, руководящие функции — и это сколько, какое это наказание?» — рассуждает Моцкус.
«Нормальным поступком было бы самому уйти, а не доводить до того, что свою реакцию высказали и сотрудники «Байсола», и доноры, и другие организации, которые сотрудничали с нами. Потом Андрей понял, что всё это не просто так, и принял правильное решение, но сделал это немного позже, чем нужно было».
Давать такую оценку, признается Моцкус, ему непросто, тем более что он присоединился к команде последним из всех байсоловцев. Священник однозначно говорит — таких поступков, как совершенные Стрижаком, быть не должно, их никак не оправдать. И теперь, считает Виталиюс, нужно закрыть тему и работать дальше, в том числе над тем, чтобы таких ситуаций в фонде дальше не было.
В фонде собираются работать с персоналом по специальным программам, касающимся предотвращения насилия.
«Байсол» работает дальше
Моцкус отвечает тем, кто сомневается, что Стрижак действительно ушёл из «Байсола»:
«Мы понимали ту возможную логику и поговорили с командой, что Андрей отстранён и формально, и неформально. Хотя у нас команда и сплочённая, завтра или через год кто-то уйдёт из команды, может, будет на что-то обижен, и всем расскажет — смотрите, Андрея якобы сняли, а он же там у них остался на работе, как и был. Мы это осознавали и говорили, что так не должно быть».
Бумаги о том, что статус основателя передан Моцкусу, уже подписаны. Фонд работает дальше:
«Возможно, что-то нужно пересматривать в плане масштабов и возможностей, потому что кто-то из доноров прекратил с нами отношения, мы с пониманием к этому относимся. Может, кто-то это пересмотрит, но мы всё равно будем смотреть на наши возможности.
«Байсол» ещё до этого всего пришёл на уровень, когда организация не равна одному человеку, и это очень важно. Конечно, потеря каждого — это всегда неприятно, но наша работа так хорошо поставлена, что мы идём дальше. Хотя последние два месяца, и особенно последние две недели, были психологически очень тяжёлые».
«Наша Нiва» — бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬСтрижак: Я просто говно, я лежу на дне самой грязной канавы и оттуда пытаюсь что-то сказать в свою защиту
«Команда разбитая». Бывшая сотрудница «Байсола» рассказала, как сказывается на фонде решение по Стрижаку
«В Витебске заходил в троллейбус и говорил «Слава Украине!». Украинца в 67 лет посадили за комментарии, написанные после гибели крестницы под обстрелом в Киеве
Комментарии