«Перепрыгнул через забор и побежал». Политзаключенный Дмитрий Кулаков рассказал, как сбежал из «химии»
«Зашли в ближайшую литовскую деревню, попросили местного жителя вызвать пограничников. Он еще уточнил, каких — белорусских или литовских», — рассказывает политзаключенный Дмитрий Кулаков. Он сбежал из химии, где должен был отбывать 3,5 года. О том, как это было, Дмитрий рассказал «Нашей Ниве».
Дмитрий отбывал наказание в исправительном учреждении открытого типа №49 в Шклове. Ему присудили 3,5 года за сообщения милиционеру в группе «Лепель для жизни». Это расценили как угрозу насилия в отношении сотрудника милиции и оскорбление представителя власти.
У Дмитрия это не первая попытка побега. Еще после суда в конце декабря (он тогда не был под стражей) мужчина сбегал на литовскую границу. Но его взяли белорусские пограничники и передали районной милиции. Дмитрия посадили в ИВС, а на следующий день привезли на «химию».
На новый побег политзаключенный решился 19 июля.
«Это был как раз первый день, как я сменил работу — перевелся с грузчика на слесаря на комбикормовом заводе в Александрии. За 15 минут до обеденного перерыва я сказал, что нужно пойти помыться, ведь руки грязные. А после поем и лягу посплю в будке, так как на «химии» не высыпаюсь.
Спать, конечно, не ложился — разобрал телефон, отсоединил шлейф от батареи, выбросил симку. Аккуратно посмотрел по сторонам, чтобы меня никто не видел, перепрыгнул через забор и побежал. На работе через полтора часа заметили, что меня нет.
Границу я пересекал 31 числа. А до сих пор постоянно скрывался в Беларуси, так как они могли объявить план перехват. Насколько понимаю, сначала они бросают все силы на поиски, а затем успокаиваются и начинают другие методы использовать. Через других людей мне передавали, что жена якобы в розыске, что ее хотят экстрадировать в Беларусь (она с детьми за месяц до этого выехала в Литву) — думали, может, я выдам себя на нервах, сделаю ошибку. И мне, и семье уехать помогла организация Dapamoga.
Милиция искала меня дома: приходила по адресу прописки в Лепель и в Шумилино, где я жил. Но даже родственники не знали, где я. Прятаться было самым сложным».
Позже Дмитрия связали еще с одним беженцем. 31 июля их высадили недалеко от границы, и через полчаса мужчины уже были в другой стране.
«Было волнение, потому что стоял день. Мы перешли границу, зашли в ближайшую литовскую деревню, попросили местного жителя, чтобы он вызвал пограничников. Он еще уточнил, каких — белорусских или литовских. Подумал, вдруг это заблудились грибники. Мы сказали, что литовских. Приехали пограничники и забрали нас на заставу, где мы провели шесть дней.
Мы удивились тому, что там происходит. Мигрантов было очень много, более 100. В основном иракцы и африканцы. Нас хотели к ним в лагерь заселить, сказали, что больше нигде места нет. Выяснилось, что места есть, но там матрасов не было. Для литовцев дико: как спать без матрасов? Я шучу: хлорку не выливайте, гимн поутру не включайте — и ладно. Мы помогали пограничникам продукты разгружать, кровати ремонтировать, мигрантов размещать.
Парень, который бежал со мной, хорошо знает английский и французский языки, немного беседовал с мигрантами. Некоторые иракцы рассказывали, что заплатили за дорогу от 1000 до 5000 долларов. Девушка из Африки 12 тысяч заплатила.
Им в турагентстве дали понять, что если вы попадете в Литву из Беларуси, там два часа займет оформиться, подпись поставит, а затем вам купят билет до Германии.
Ввели в заблуждение, и они поверили. Все без документов: кто оставил паспорт в отеле, кто выбросил. Много детей, грудных в том числе. Мой товарищ помогал мигрантам связаться с семьями: они писали на бумаге послания, он фотографировал их и присылал родственникам. Несколько суток после не давали покоя, звонили».
Дмитрий слышал, что на химии после его побега немного отпустили гайки. Он рассказывает, что большинство узников в Шклове отправляют работать в колхозы. Некоторых берут частные фирмы по переработке вторсырья, кто-то разгружает склады в райпо. Сам Дмитрий до перевода на комбинат работал на пилораме.
«Зарплаты — 500—600 рублей в лучшем случае. Это когда у тебя нет штрафов и исков. Я за полгода получил на руки около 630 рублей. Остальное пошло на оплату административных штрафов: за 9 августа, когда я якобы оскорбил сотрудника милиции, за фото с пикета с флагом в соцсетях. Плюс штраф за попытку незаконного перехода границы.
Помимо работы, раз в месяц выпадает дежурство. Один раз на кухне (убираешь ее, коридор, актовый зал, улицу). Следующий раз — в расположении, где мы спим. Новости госТВ постоянно смотреть надо и профилактические фильмы — в основном о вреде наркотиков, алкоголя, роли семьи».
Ранее политзаключенный рассказывал, что каждый месяц на оплату коммуналки на «химии» идет 50 рублей. Готовят мужчины сами, в магазин водят раз в день под присмотром.
«Некоторых в город отпускают на 4 часа. Самому без разрешения нельзя выходить. Если по дороге с работы отклонишься от маршрута, могут посчитать за нарушение», — замечал Дмитрий.
В июне, когда политзаключенного не пустили на свидание с женой, он проглотил кусок металлической ложки в знак протеста. За это Дмитрия поместили в штрафной изолятор.
В Литве мужчина подался на беженство. Теперь он вместе с семьей.
Комментарии