«Все варианты генплана предусматривали полный снос Старого города». Когда именно власти задумали снести центр Минска

Для Сергея Абламейко это очень личная книга.

«Мое детство, по крайней мере его значительная часть, прошло в районе Старого города — преимущественно на Немиге, где жили бабушкины подруги, к которым мы часто ходили в гости, и во всем Раковском предместье с множеством его мощеных улочек и переулков.

Это был наш район, наш город, наша среда. Старая Немига с ее арками, внутренними двориками и деревянными галереями на первых и вторых этажах все время, как живая, стоит перед глазами.

Я помню ее звуки, запахи и вкус еврейских булочек бейгелах, которые пекли бабушкины подруги в маленьких квартирках, что окнами выходили на те деревянные внутренние галереи».

В детстве Абламейко стал очевидцем сноса Немиги.

«Мы приходили туда в течение многих дней и смотрели, как гусеничный кран с подвешенной на стреле чугунной бабой уничтожает старинные дома левой, нечетной, стороны улицы.

Баба глухо и жутко била о старые стены, они дрожали, стонали, выдерживали один-два удара, потом начинали ломаться на большие куски и в конце концов обрушивались, поднимая тучи белой пыли».

Во второй половине 1980-х Абламейко — вместе с другими участниками молодежного объединения «Талака» — защищал оставшуюся историческую застройку Минска. А в середине нулевых решил написать историю сноса старого города с самого начала — с 1920-х годов.

«В противном случае следующие поколения минчан начнут воспринимать результаты провинциального варварства «Минской спадчины» как истинное лицо старого Минска», — объяснял он свою мотивацию.

Павялічыць

Абламейко столкнулся с тем, что специальных научных исследований, посвященных разрушению Минска, не было. Он полтора десятилетия работал в архивах и разговаривал со старожилами. Его вывод:

«Все варианты довоенного генплана Минска предусматривали полный снос старого города, сравнивание Замковой горы и прокладку через ее территорию Парковой магистрали к будущему парку культуры и отдыха».

Если вдаваться в детали, то выясняется, что в 1920-х годах общественность разработала план восстановления и сохранения Старого города и Замчища. Но уже в 1926-м власти приступили к разработке пятилетнего плана реконструкции Минска, который стал альтернативой предыдущему.

В 1927-м начался снос. А в следующем году на месте древнего Замчища решили посадить парк и выкопать озеро на Татарских огородах. К счастью, помешал дефицит средств.

Снос зданий продолжался в 1930-х годах. А в кабинетах происходило принятие планов. Вот что утверждалось в «Генеральной схеме планировки Минска «(1940 год):

«С ликвидацией района Немиги намечается бульвар шириной в 125 метров на продолжении осей улиц Ленинской и Энгельса до площадки, где расходятся направления на Вильнюс (…). Этот центральный бульвар открывает с площади Свободы большие пространства и дает возможность видеть будущий ансамбль площади Парижской Коммуны, (…), будущий стадион и озеро».

Теми же планами вдохновлялись белорусские архитекторы и в 1970-х годах.

Первую часть своего исследования Абламейко довел до начала Великой Отечественной войны. Позже выйдет вторая книга, в которой автор расскажет о частичном разрушении Старого города во время Второй мировой войны и его окончательном сносе в ходе послевоенной реконструкции Минска. Также во второй книге пойдет речь о последних попытках спасти Минское замчище в 1950-х годах.

«Что же происходило бы с белорусской молодежью, если бы весь Старый город с его улицами и переулками сохранился? А если бы добавить к нему еще и неуничтоженный Верхний город?» — задается вопросом Абламейко.

«Нет сомнений: история Беларуси второй половины ХХ века была бы иной, многих политических событий просто не произошло бы. Народ, у которого был бы такой Старый город, их бы не допустил».

• 1
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0
• 0