Платон Станкевич — запомните это имя. Возможно, родился новый писатель

Осенью 2024 года вышел первый номер альманаха «Апостраф», который стал преемником «Дзеяслова». Последний прекратил своё существование в конце 2023 года — внутри Беларуси независимых литературных журналов, таким образом, больше не осталось. 

«Апостраф», рождение которого заняло, таким образом, год — кровный брат «Дзеяслова». Всё там такое же — даже дизайн. По-прежнему есть даже анкета писателя в конце и рубрика «Дебют». 

И из текстов, что вошли в первый номер, наиболее впечатлили дебютные произведения Платона Станкевича, которые уверенно чувствуют себя среди мастеров. 

Станкевич — совсем молодой, 2006 года рождения, автор, ставший победителем конкурса к 100-летию Быкова.

Наградой было издание книги — сборника рассказов «Незваротнае», в котором вместе с другими помещены и те три рассказа, что попали и в «Апостраф».

Эти тексты различаются темами, но объединяет их атмосфера — тревожно-тайная, а иногда и жуткая. Финалы — скорее драматические с оттенком недосказанности, — побуждают помочь автору и додумать детали. Первый рассказ — зарисовка из жизни двух молодых людей, между которыми чувствуется что-то то ли не начатое, то ли незавершённое. Два других текста — более сложные, так как и герои старше, и сюжеты более замысловатые. Особенно рассказ «Рыбалоў», который начинается интригой, приобретает фантастические черты, а в конце уже выглядит плодом воображения героя, мороком в его голове.

Местами ещё ощущается юношеская схематичность, но в целом у Платона Станкевича получаются и сюжеты, и саспенс.

«Мая прафесія даволі спецыфічная. З-за яе некаторыя называюць мяне вар’ятам. Родныя жонка і сын пакінулі мяне, бо думалі гэтаксама. Можа… можа яно і праўда, але я лічу, што мая прафесія карысная для грамадства. Ужо больш за тры гады я займаюся гэтай справай: за ўвесь час у мяне сабралася васямнаццаць трафеяў, вы можаце іх убачыць на сцяне ў маёй гасцёўні. Яны — сапраўднае ўпрыгожванне для цёмнай, змрочнай халупы, цяпер ужо халасцяцкай…»

Но «Апостраф» такой «Дзеяслоў»: проза Станкевича свежая, новая, но на обложке его нет: не по чину пока, салага! Там Быков, Кудасава, Дранько-Майсюк. Классики, мастера. Но какой формализм!

Наши слова о Платоне Станкевиче в заголовке, что «родился новый писатель» — это пока аванс, конечно. Писатель родится, когда создаст роман или киносценарий — картину жизни. Но что открылся новый талант — это однозначно. 

В номере «Апострафа» вообще есть над чем задуматься.

Подборка коротких текстов Владимира Степана с неамбициозным названием «Успамін…» — универсальные зарисовки, которые читаются с удовольствием и сладкой тоской. О бабушке, живущей одной в деревенском доме и экономящей дрова, с запасом нарубленные внуком. О деревенской женщине, которая несла петуха к соседу, чтобы он голову отрубил, но сосед внезапно попал в больницу, где и умер, а петух остался жив и до сих пор ходит по двору. Про деревенскую соседку Вальку, что просит водки за собранные ягоды и обещает, как умрёт, обернуться кукушкой и долго-долго считать хорошим людям годы… Нежно-трогательные, но не слезливые, красивые, но не искусственно приукрашенные. 

Минск, заснеженная улица Комсомольская, учительница-пенсионерка идёт за рождественскими открытками. У школы, в которой она училась и после 50 лет работала (и если вы из Минска, то точно не раз проходили мимо этой школы) в левое плечо ей попадает снежок. За вечерним чаем с дочерью Ольга Андреевна вспоминает свою подростковую влюблённость и то, как парень бросил в неё снежком аккурат на том же месте:

«— Закіпеў… Табе ў белы кубак?

— У белы… Снегу тады было, як сёння… І сонца такое ж, і снег мяккі…

— Мёд будзеш, мама?

— Я нос задрала, прайшла побач з ім, гмыкнула, а ён нахіліўся і снег хапае… Я засмяялася і пабегла… Азірнулася, а снежка ляціць…

— І што?

— Сёння прыляцела.

— Ох, мама-мама».

И рассказы Валерия Гапеева. Первый, «Дзень пахавання», — это обманчивая завязка, настоящая интрига, немного фарса. И всё это на фоне декораций белорусского райцентра. То, что сначала выглядит как типичная белорусская провинциальная фантасмагория, в итоге окажется не совсем тем, чего ждёшь. 

«Я вырашыў з’ездзіць у блізкі адсюль райцэнтр, каб купіць прадуктаў яшчэ на астатнія дні, пра што і паведаміў гаспадыні.

— А давайце заўтра! Сёння ж ёсць што паесці. Ды і пасля абеду там няма чаго рабіць. А заўтра кіраўніка гарадской адміністрацыі хаваем, кірмаш будзе — усё самае свежае фермеры прывязуць!

Я крыху здзівіўся сувязі пахавання і кірмашу, але кіўнуў згодна. 

— Вось і добра! — узрадавалася гаспадыня, і няхітра папрасіла: — Можа, вы мяне з сяброўкамі возьмеце? Нам на конкурсе прыпевак выступаць, трое нас, а аўтобус упрытык прыходзіць, баімся спазніцца…»

Второй рассказ «Святло ў вакне» имеет подзаголовок, которому полностью соответствует: поток. В нём свет в окне дома напротив, который автор наблюдает поздно ночью, рождает цепь воспоминаний. Точно так, как и происходит в нашем сознании. Одно цепляется за другое, и воспоминание о маленькой дочке через одну деталь перетекает в воспоминания о собственном детстве, школе, учительнице, в которую были влюблены все мальчишки, а потом возникает школьный друг, его непростая судьба и случайная встреча, а за ним — не менее запутанная судьба ещё одной знакомой. К концу рассказа становится понятна эта последовательность, но на самом деле уже не так важно, почему и в чьём окне горит свет. Ведь вокруг каждого из нас то же самое: жизнь цепляется за жизнь, эпизод за эпизод, деталь за деталь. Поток. И мы в нём. 

И отмечу подборку рассказов Олега Дашкевича, названную по последнему из них — «Пякельнае лета». Но первое — «Руды гаманец» — трогает сильнее. 

Случайное знакомство через едва не потерянный кошелёк во время возвращения из Польши в Беларусь и только лёгкое прикосновение к чужой жизненной драме. Драму можно додумать самим, это просто. Но прикосновение к ней получилось таким тонким, что внутри остаётся какое-то тёплое облако, которое и греет, и давит в груди. После него хочется обнять того случайного, кто оказался рядом. Ведь всегда найдётся, о чём поплакать и чему посочувствовать.

«Твар яе спачатку заставаўся такі ж сцяты й бледны, але паступова трошкі паружавеў і таргануўся, вочы пашырыліся.

— Бо-ожа мой, — прамовіла яна, расцягваючы словы. — Бо-ожа мой… — Пасля была паўза, далей яна працягнула: але гэта не я. Вы памыліліся. Не я знайшла ваш кашалёк і не я вам яго вяртала. Вы памыліліся. З абдымкамі таксама, але… Бо-ожа мой, божа мой…»

Издательство анонсировало выход второго номера «Апострафа».

• 20
• 0
• 1
• 0
• 0
• 0
• 0
• 1