«Можем и в футбол поиграть, и вместе на шаверму сходить». Футболист из Слонима, ставший священником, рассказал о своей жизни и принципах
Как уже сообщалось раньше, в мае бывший игрок минского МТЗ-РИПО и слонимского «Коммунальника» Сергей Гусар принял сан священника. Издание Bet News искренне побеседовало с братом Сергеем (именно братом, так как бывший футболист относится к монашескому ордену капуцинов), многие бывшие одноклубники которого еще продолжают выступления, о футболе, его жизненном пути и пути к Богу.
— Брат Сергей, когда вообще в вашу жизнь пришел футбол?
— Наверное, когда мне было 5-6 лет. Мой папа работал детским тренером в моем родном Слониме в спортивной школе в Альбертине и уже после садика подключал нас, малышей, к тренировкам со старшими детьми. Меня уже тогда это подкупило, потому что футбол — такое красивое сообщество. Да и детство у меня было еще без интернета, без телефонов, поэтому маленькими проводили все свободное время на улице. А возле моего дома было футбольное поле. Поэтому мы с другими детьми летом с утра до темна там играли. Начало что-то получаться в этой игре — так вот и пошло…
— Но все же основную роль в том, что вы стали спортсменом, сыграл именно ваш папа?
— Да, конечно. Тем более я еще помню, как отец сам играл в футбол, и, когда мне было лет 8, он даже брал с собой на выезды. Команда, кажется, называлась «Гидротехник», и она играла в чемпионате Гродненской области. Папа даже один раз стал лучшим бомбардиром того чемпионата. На профессиональный футбольный уровень он так и не вышел, но на любительском играл топово.
— Но один из его сыновей все-таки стал профессиональным футболистом…
— Да. До 15 лет я занимался футболом в Слониме, а потом меня пригласили в минский МТЗ-РИПО.
— Тогда владельцем клуба был литовский бизнесмен Романов?
— Еще нет. Если не ошибаюсь, нас тогда пригласил на просмотр Анатолий Аркадьевич Шкляр, а самим клубом руководил его отец. А где-то через год в клуб пришел Романов.
— Значит, когда вы туда перешли, там еще не было больших денег.
— Нет. Тогда, кажется, взрослая команда МТЗ-РИПО только вышла из первой лиги в высшую.
— Сложно было подростком переезжать в Минск?
— Слушай, очень тяжело было. Я был таким «домашним ребенком». Мы начали жить в общежитии на Ваупшасова, 23, где была наша база. И это был мой первый опыт взрослой жизни — самому нужно было что-то делать, ходить в магазин. Тем более мобильные технологии были еще не так развиты, поэтому сразу звонить домой приходилось ходить на почту. Такой шок был — все в жизни изменилось сразу. Тем более в спорте нужно было доказывать тренерам все заново.
— Когда в МТЗ-РИПО уже пришли иностранные инвесторы, ваша зарплата в клубе изменилась?
— Знаешь, у нас, подростков, не очень. Может, где-то в раза полтора разве что. Мы все же были юниоры. Но деньги для подростка были действительно неплохие. Плюс мы жили там при клубе — нас кормили, за жилье платить не нужно было. Но это не были такие уж большие деньги именно у нас, юниоров. Основная команда — совсем другое дело.
— С кем из известных футболистов у вас получалось сыграть в МТЗ-РИПО?
— Как футболист я не попал даже в дубль МТЗ-РИПО, не получилось у меня, не повезло. Поэтому больше играл с ними на том же «Хрустальном мяче». А из известных футболистов — Антоха Бубнов, который тоже из Слонима. Женька Севастьянов — мы с ним в паре работали на каждой тренировке и были такими по духу близкими людьми. Серега Кислый — был такой очень перспективный футболист когда-то… Сергей Политевич, Саша Толканица из Волковыска, Макс Витус. Из тех, кто сейчас играет — Андрей Якимов и Егор Зубович из «Немана».
Потом за сборную Гродненской области играл вместе с Сергеем Черником. Да и тогда в Минске был настоящий футбольный бум, эти команды организовывались, и мы, юные футболисты, друг друга знали. Поэтому очень часто пересекались по детям с Мишей Сиваковым, Егором Филипенко, Сергеем Кисляком, Олегом Веретило и другими…
— Играя против тех же Сивакова и Филипенко, могли подумать, что они через несколько лет будут в групповом этапе Лиги чемпионов, а потом в серии А и Ла Лиге?
— Знаешь, хороший вопрос. Тогда уже по детям хорошо знали их талант, нам их в пример ставили. Но что они добьются по меркам Беларуси таких высот, на самом деле я подростком представить не мог. Очень рад за ребят, что у них так круто все сложилось. Потому что они очень талантливые спортсмены!
— Вы также вспомнили Сергея Кислого. Действительно по подросткам это был крутой футболист?
— Ну, талант, конечно, у него был. Знаете, если в 15-16 лет я был такой еще совсем подросток внешне, то этот парень из Ушачей был уже на голову выше и очень мощный по комплекции, поэтому среди сверстников он выделялся. Но потом что-то у него не получилось в спорте. На самом деле и не знаю, как сложилась судьба этого человека дальше…
— Вы же успели поработать в МТЗ-РИПО с Эдуардом Малофеевым?
— Да, Эдуард Васильевич пришел в клуб в мой последний год в МТЗ. У человека просто бешеная энергетика, это такой мотиватор, что после его наставлений мы были готовы «носом рыть землю». Плюс он внес что-то новое в тренировочный процесс. Появились даже тренировки с тренером по художественной гимнастике утром. Плюс Малофеев как человек имел мудрость.
У меня до сих пор в памяти остались его слова: «Ребята, может, вы футболистами большими и не станете, но футбол вам в жизни всегда поможет». В моем случае это на сто процентов исполнилось. Потому что когда учился на священника и в Италии, и в Польше, все знали, что я бывший футболист, и мне это всегда сразу помогало в коммуникации: футбол любят повсюду. Поэтому это такие даже пророческие слова Эдуарда Васильевича.
— Кто из тренеров повлиял на вас как на человека, кроме Малофеева?
— В МТЗ-РИПО каждый из тренеров оказал какое-то свое влияние. Но у меня очень хорошие воспоминания о работе с Александром Бразевичем. Что-то такое красивое и человеческое в его личности есть. И даже потом, когда я уже в семинарии учился, мне мой батя говорил, что когда по тренерской работе он пересекался с Бразевичем, то тот всегда спрашивал, как мои дела. Каждого тренера, с кем работал, могу вспомнить добрым словом. В МТЗ-РИПО повлияли на меня как на личность Бразевич, Малофеев и Владимир Олегович Дятел. Потом в Слониме — Сергей Ермоленко, Александр Кадовбик. И, конечно, детские тренеры: Сан Саныч Гусар, Георгий Владимирович Вербицкий, Владимир Дмитриевич Городников и другие.
— После МТЗ-РИПО вы вернулись в родной Слоним и начали играть за местный «Коммунальник».
— Да, после «Хрустального мяча» во вторую команду МТЗ-РИПО, которая играла тогда во второй лиге, я не прошел и вернулся домой в Слоним. И хотя мой папа тогда работал в структуре слонимского клуба, у меня был просмотр. Прошел. И начал играть за «Коммунальник». Провел там в первой лиге четыре года и потом еще был во второй.
— Вы даже стали там капитаном…
— Это было в мой последний год. Команда выбрала капитаном легенду слонимского футбола Дениса Куцко, а меня — вице-капитаном. Но в первых турах Куцко получил очень тяжелую травму, и почти весь сезон капитаном на поле был я, хотя номинально я был все же вице-капитаном.
— Вот ситуация: вы вице-капитан команды из родного города, почти как рок-стар, играете вы тоже неплохо для уровня первой лиги, есть перспектива роста. И тут в 24 года вы вдруг завершаете спортивную карьеру. Как так случилось?
— Знаешь, это, наверное, связано с историей моего призвания к жизни священнической, жизни монашеской. Такая история: в МТЗ-РИПО у меня, будем откровенными, не получилось себя реализовать. И я поставил себе цель доказать, что, пожалуй, в Минске не были правы, что я, по их мнению, недостаточно хороший футболист. Хотел доказать прежде всего самому себе, а также тренерам, которые в меня не верили — что я что-то могу на поле. И пару хороших футбольных лет в Слониме у меня все же получилось.
И когда я всем доказал, что все же как-то умею играть в футбол, по окончании сезона 2012 года у меня внутри появилась какая-то пустота. Как будто я пришел в футбол, но счастья там не нашел. И одним из моих личных призваний к священству был вопрос — а что такое настоящее счастье? Поэтому причиной, что я так рано завершил спортивную карьеру, было то, что я не нашел счастья в футболе.
— Гулять в родном городе в футбол — это большая ответственность…
— Да, конечно. А еще большая ответственность была, когда в Слониме, кроме «Коммунальника», появилась команда «Белтрансгаз». И это были настоящие дерби. Наш «Коммунальник» был, можно сказать, народной командой. «Белтрансгаз» — команда, которую искусственно создали, в которой по меркам Слонима появились очень хорошие деньги. И в этих играх ответственность еще больше была, потому что хотелось доказать, что мы первые, мы настоящая слонимская команда!
— Вам не предлагали перейти в «Белтрансгаз»?
— Нет.
— В футболе вам встречались еще достаточно верующие игроки?
— Знаешь, интересный вопрос. На самом деле уже много времени прошло. Есть такой ксендз Артур Малафей, он тоже родом из Слонима, служит в Гродно. И вот он организовывал в Слониме футбольный турнир памяти Иоанна Павла Второго. И на первый турнир тогда приехал Дима Коваленок из «Немана». И вот тогда меня, еще совсем молодого футболиста, это поразило — что такой праймовый на то время футболист чемпионата Беларуси приехал на турнир при костеле в Слониме. Тогда у меня, наверное, появился красивый вопрос о вере — что можно одновременно и быть таким сильным футболистом, и верить в Бога.
Но в одной команде с собой, наверное, таких уж глубоких верующих не встречал. Хотя в «Коммунальнике» была традиция, что перед каждым сезоном мы ехали в Жировичи на молебен, и какой-то религиозный аспект там был. Показухой я это никак не назову. Что-то религиозное у многих моих одноклубников было однозначно.
— Сейчас вы следите за белорусским футболом?
— Сейчас больше интересуюсь зарубежным футболом, «Барселоной» там, «Манчестер Юнайтед». А в Беларуси в основном интересуюсь делами ребят, с которыми сам играл. Тот же Егор Зубович недавно забил в финале Кубка Беларуси, молодец. Но от белорусского футбола я все же немножечко отошел. Не особо даже и знаю, кто в нашей сборной сейчас играет.
— Вы сейчас служите и живете в Молодечно. Может, немножечко следите за местным клубом? Случайно не звала к себе местная команда, у которой не очень хорошие дела футбольные?
— Там работает пресс-секретарем такой глубоко верующий католик Паша Малашко. Он даже футбольным фанатом был и приезжал в Слоним поддержать свой клуб, когда я еще играл за «Коммунальник». И уже тогда по костелу мы знали друг друга. И после игры я подходил к молодечненскому сектору, мы с ним всегда разговаривали. Паша сейчас работает в структуре клуба, и благодаря ему я немножко знаю, что там происходит. И даже я был на их матче с «Нафтаном», и там увидел Мишу Колядко, с которым еще в Слониме играли. Было очень приятно его увидеть.
Также я увидел, что многим людям в Молодечно болит, что их команда плохо выступает. Поэтому если меня позовут как священника помолиться за команду, чтобы что-то в футбольном плане улучшилось, то я обязательно приду. Потому что жаль, что в городе, где так любят футбол и столько ждали возвращения команды в элиту, сейчас такие дела.
— Когда вы одеты «не по форме», люди при знакомстве не удивляются, что вы ксендз?
— Бывает. Если человек готов разговаривать искренне, то я всегда готов рассказать ему историю своей жизни. Знаешь, я же, кроме футбола, и в Москве работал — хорошо зарабатывая, и высшее образование еще до священства получил. Но нигде как-то счастья своего не мог найти. А вот когда приходил к костелу и в монастырь к братьям-капуцинам, то чувствовал какое-то спокойствие. И ко мне долго приходил вопрос: «Почему я нигде, кроме костела, такого не чувствую?»
Вот это я людям и рассказываю. И они часто соглашаются. Потому что можно и спортсменом быть знаменитым, и денег много зарабатывать, а на душе иметь какую-то пустоту. Я это очень сильно в какой-то момент почувствовал и решил, что для себя выбираю путь священства, потому что именно через служение Господу Богу я чувствую себя счастливым.
— Когда вы стопроцентно решили, что хотите стать священником?
— В 2016 году, когда мне исполнилось 28 лет. В 24 я закончил с футболом и поехал работать в Москву. Потому что у меня тогда была девушка — красивая, верующая, очень умная. И я думал тогда: может, моя судьба быть вместе с ней, семью создать. Поэтому в 2012 году я и поехал работать в Москву, чтобы заработать денег на квартиру и машину. Сам понимаешь, что, играя в первой-второй лигах, таких денег не заработаешь. Работал менеджером по продаже мебели и деньги заработал. Вырисовывалась какая-то карьера. Но потом пришло понимание, что мы с той девушкой все же не видели друг друга спутниками жизни. Как-то так сложилось, что я повсюду искал себя, но не находил. И в 28 я решил, что если не попробую священнической жизни, то перед смертью, наверное, буду жалеть.
— Сколько вы были вместе с той девушкой? Сейчас вы с ней поддерживаете какой-нибудь контакт?
— Четыре года. Сильно контактов мы не поддерживаем. Но вот недавно в Слониме в костеле мы встретились — она сейчас такая успешная бизнесвумен, создала свою семью. И я очень искренне рад, что в ее жизни все так складывается. Был рад ее увидеть и поговорить — потому что она осталась для меня родной душой.
— Если мы завели разговор о девушках, то задам такой вопрос. В костел приходит много красивых девушек. Не исключаете, что во время священства можете влюбиться в одну из них?
— Знаешь, это очень хороший вопрос. Вопрос о выборе. Я знаю, что у нас хватает очень красивых девушек, в том числе прихожанок, и приятно с ними разговаривать. И не исключаю, что я могу в кого-то из них влюбиться, потому что я здоровый нормальный молодой человек. И черты нормального молодого человека мне не чужды. Но если я чувствую, что какая-нибудь девушка меня привлекает больше, я хочу ей где-то больше внимания уделить, то для меня тогда возникает вопрос: «Сколько времени я посвящаю молитве?» Может, это такой сигнал, что мои отношения с Богом в это время слишком слабые, что я где-то в другом месте начинаю что-то искать.
Для меня это вопрос выбора. И если даже я влюблюсь, хочу, чтобы это повело меня еще больше в сторону Бога. Не исключаю, что могу влюбиться в девушку по уши, но я хочу быть священником. И покидать этот путь я не желаю, потому что всю жизнь посвящаю Богу.
— Вы три года учились в Италии — очень футбольной стране. Как воспринимали итальянцы, что вы бывший футболист?
— Как бы ни было, но я несколько лет профессионально играл в футбол и понимаю, что определенный уровень у меня остался. Плюс я очень люблю спорт, какую-то форму и сейчас поддерживаю — бегаю, тренировочки делаю. И когда в той же Италии или Польше мы начинали играть в футбол при монастырях с молодежью, то было классно за ними наблюдать. Они там приходят в фирменной одежде, в дорогих бутсах, начинают какие-то финты показывать. И тут я такой думаю: ну, хорошо-хорошо.
И вот помню, как в Италии мы, братья из монастыря, играли с молодыми парнями, а они моложе нас, быстрее. А мы их 14:2 победили. Вот я такие моменты люблю, потому что, может, кто-то думает о нас, братьях-монахах, что мы какие-то не такие. Но потом, когда молодежь видит, что я через футбол могу быть для них каким-то авторитетом, то футбол становится языком, на котором мне им намного легче что-то о Боге говорить.
— Интересно, потому что у меня образ ксендза в детстве был немножечко другой — это такой строгий догматичный человек, и именно так примерно мне говорила моя бабушка. А тут ксендз играет в футбол!
— Мы, священники, такие же люди, как и все. Ты классно говоришь, что раньше у ксендзов был другой образ, который сформировался у наших бабушек и дедушек. А мы, священники, с молодежью можем и в футбол поиграть, и вместе на шавуху сходить:)
— Значит, современный священник может съесть фастфуд?
— Да вообще без проблем! Главное, чтобы в меру! Тем более я три года прожил на юге Италии, где, кроме католичества, есть еще две «религии» — футбол и еда. Мне это передалось. Я очень люблю вкусно поесть, очень люблю что-то новое пробовать и, как уже говорил, могу на шаурму сходить и с молодежью, и с братьями-капуцинами.
— Общаясь с молодежью, вы, наверное, уже знаете значения слов «кринж», «пикми» и так далее?
— Да, знаю:) Даже в своих проповедях стараюсь иногда эти слова употреблять. Чтобы с молодежью немножечко разговаривать на их языке, скажем так. Потому что язык — это всегда какой-то код.
— Кстати, в повседневной жизни вы разговариваете по-белорусски?
— Да, в основном на родном языке. На русском разговариваю, когда бываю дома в Слониме, потому что и мои родители разговаривают на русском, и среда там в основном русскоязычная. Но все равно по-русски мне труднее. Потому что когда употребляешь все время белорусский язык, даже русский превращается в трасянку. Да и в том же Молодечно белорусский язык можно услышать намного чаще.
Вообще изучать разные языки — одно из моих увлечений. Потому что я учился в слонимской гимназии, которая дала мне очень хорошую базу английского языка. Также я хорошо знаю польский и итальянский языки благодаря учебе. Сейчас, снова живя в Беларуси, стараюсь смотреть фильмы и читать книги на иностранных языках. Мне это нравится.
— Какую музыку вы слушаете?
— Я очень люблю рок-музыку. Когда жил в Москве, два раза был на концерте британской группы Muse. На концерт Linkin Park ходил, когда Честер еще был жив. Эти две группы очень люблю. Также в Италии полюбил итальянскую поп-музыку — она такая со смыслом, мне нравится. В Польше мне очень по душе пришелся местный рэп — это просто поэзия на музыку! Очень красивый, очень глубокий смысл. А то, где есть красота и глубина, я люблю, и это могут быть разные стили.
— А как вы оцените новую вокалистку Linkin Park?
— Ну, ценю и уважаю Эмили, но когда вживую слышал Честера, то это не сравнить. Чрезвычайно талантливый человек был.
— Какой последний фильм вы смотрели?
— «Оппенгеймер». Мне понравился.
— Вы как ксендз можете посмотреть молодежную комедию?
— С удовольствием.
— А как относитесь к фильмам ужасов или артистам вроде Мэрлина Мэнсона?
— Как к современному искусству. И, знаешь, для меня главный вопрос, что этим хотят передать, какой там месседж. Потому что у артистов есть свое видение, очень часто оно неординарное. И если они этими образами показывают добро, какую-то глубину, какие-то достоинства, пусть даже своим способом, то я, конечно, хорошо отношусь, потому что это проявление современной культуры. И я против, чтобы что-то демонизировать, какие-то там ярлыки навешивать. Но если там есть какая-то профанация, высмеивание или что-то еще, то тогда я этого уже не принимаю.
— И последний вопрос. Что сказал ваш папа и первый футбольный тренер по совместительству, когда узнал, что вы идете учиться на ксендза?
— Он сказал: «Сын, я тобой горжусь!»
Комментарии